The Man of Property — Собственник

It presented itself as the one possible way of asserting once more the domination of his will; of forcing James, and Soames, and the family, and all those hidden masses of Forsytes—a great stream rolling against the single dam of his obstinacy-to recognise once and for all that he would be master.	Только таким путем он мог еще раз заставить людей почувствовать свою волю заставить Джемса, Сомса, и всю семью, и всех бесчисленных Форсайтов, громадной волной надвигавшихся на плотину его упорства, — заставить их раз и навсегда признать в нем хозяина.
It was sweet to think that at last he was going to make the boy a richer man by far than that son of James, that 'man of property.'	Как отрадно думать, что наконец-то он может сделать мальчика гораздо более состоятельным, чем этот сын Джемса, этот «собственник».
And it was sweet to give to Jo, for he loved his son.	И дарить сыну было отрадно, потому что старый Джолион любил его.
Neither young Jolyon nor his wife were in (young Jolyon indeed was not back from the Botanical), but the little maid told him that she expected the master at any moment:	Ни молодого Джолиона, ни его жены дома не было молодой Джолион еще не успел вернуться из Ботанического сада), но служанка сказала, что хозяин вот-вот должен прийти.
"He's always at 'ome to tea, sir, to play with the children."	— Он всегда приходит к чаю, сэр, поиграть с детьми.
Old Jolyon said he would wait; and sat down patiently enough in the faded, shabby drawing room, where, now that the summer chintzes were removed, the old chairs and sofas revealed all their threadbare deficiencies.	Старый Джолион сказал, что подождет, и остался терпеливо сидеть в унылой, жалкой гостиной, где каждое кресло и диван, с которых уже сняли летние чехлы, обнаруживали все свое убожество.
He longed to send for the children; to have them there beside him, their supple bodies against his knees; to hear Jolly's:	Ему хотелось позвать детей; хотелось видеть их; чувствовать их хрупкие тельца у себя на коленях; хотелось услышать крик Джолли:
"Hallo, Gran!" and see his rush; and feel Holly's soft little hand stealing up against his cheek.	«Здравствуй, дед! », видеть, как он кинется ему навстречу; почувствовать, как мягкие ручонки Холли гладят его по щекам.
But he would not.	Но он не позвал детей.
There was solemnity in what he had come to do, and until it was over he would not play.	В том, что привело его сюда, была какая-то торжественность; надо покончить с этим, сейчас не до игры.
He amused himself by thinking how with two strokes of his pen he was going to restore the look of caste so conspicuously absent from everything in that little house; how he could fill these rooms, or others in some larger mansion, with triumphs of art from Baple and Pullbred's; how he could send little Jolly to Harrow and Oxford (he no longer had faith in Eton and Cambridge, for his son had been there); how he could procure little Holly the best musical instruction, the child had a remarkable aptitude.	Он развлекал себя мыслью, что одного росчерка пера достаточно, чтобы придать этим комнатам ту приличную внешность, которой здесь так явно недоставало; думал, что надо обставить этот дом или другой, более вместительный, всеми сокровищами искусства, какие найдутся у Бэйпла и Пулбреда; что надо послать маленького Джолли в Хэрроу и Оксфорд (у старого Джолиона уже не оставалось веры в Итон и Кэмбридж, потому что там воспитывался его сын); что надо пригласить для маленькой Холли самого лучшего учителя музыки — у девочки такие способности.