The Man of Property — Собственник

He went into the dining-room; the fire was bright there, his chair drawn up to it, slippers ready, spirit case, and carven cigarette box on the table; but after staring at it all for a minute or two, he turned out the light and went upstairs.	Он прошел в столовую; камин горел ярко, его кресло было придвинуто поближе к огню, домашние туфли приготовлены, на столике — винный погребец и резной деревянный ящичек с папиросами; постояв минуты две, он потушил свет и поднялся наверх.
There was a fire too in his dressing-room, but her room was dark and cold.	У него тоже горел камин, но в ее комнате было темно и холодно.
It was into this room that Soames went.	В эту комнату и вошел Сомс.
He made a great illumination with candles, and for a long time continued pacing up and down between the bed and the door.	Он зажег все свечи и долго ходил взад и вперед между кроватью и дверью.
He could not get used to the thought that she had really left him, and as though still searching for some message, some reason, some reading of all the mystery of his married life, he began opening every recess and drawer.	Он не мог свыкнуться с мыслью, что она на самом деле ушла от него, и, словно все еще надеясь найти хоть записку, хоть какое-нибудь объяснение, какуюнибудь разгадку той тайны, которая окружала его семейную жизнь, принялся рыться во всех уголках, открывать один за другим все ящики.
There were her dresses; he had always liked, indeed insisted, that she should be well-dressed-she had taken very few; two or three at most, and drawer after drawer; full of linen and silk things, was untouched.	Вот ее платья; он любил, когда она была хорошо одета, даже настаивал на этом — из платьев взято совсем немного: два-три, не больше; и, выдвигая ящик за ящиком, он убеждался, что белье и шелковые вещи все остались на месте.
Perhaps after all it was only a freak, and she had gone to the seaside for a few days' change.	В конце концов, может быть, это просто каприз, ей захотелось переменить обстановку, уехать на несколько дней к морю.
If only that were so, and she were really coming back, he would never again do as he had done that fatal night before last, never again run that risk-though it was her duty, her duty as a wife; though she did belong to him-he would never again run that risk; she was evidently not quite right in her head!	Если это так, если она вернется, он никогда больше не повторит того, что случилось в ту злосчастную ночь, никогда больше не осмелится на такой поступок, хотя это была ее обязанность, ее супружеский долг, хотя она принадлежит ему. Он никогда больше не осмелится на такой поступок. Она просто потеряла голову, не сознает, что делает.
He stooped over the drawer where she kept her jewels; it was not locked, and came open as he pulled; the jewel box had the key in it.	Сомс нагнулся над ящиком, где она хранила драгоценности; ящик был не заперт, он выдвинул его; в шкатулке торчал ключик.
This surprised him until he remembered that it was sure to be empty.	Это удивило Сомса, но потом он сообразил, что шкатулка, должно быть, пустая.
He opened it.	Он поднял крышку.
It was far from empty.	Но шкатулка была отнюдь не пустая.
Divided, in little green velvet compartments, were all the things he had given her, even her watch, and stuck into the recess that contained the watch was a three-cornered note addressed	В зеленых бархатных гнездышках лежали все его подарки — даже часы, а в отделении для часов торчала треугольная записка, на которой он узнал почерк Ирэн:
' Soames Forsyte,' in Irene's handwriting:	"Сомсу Форсайту.