The Man of Property — Собственник

The perfect luxury of his latter days had embedded him like a fly in sugar; and his mind, where very little took place from morning till night, was the junction of two curiously opposite emotions, a lingering and sturdy satisfaction that he had made his own way and his own fortune, and a sense that a man of his distinction should never have been allowed to soil his mind with work.	Роскошь, в которой он жил последние годы, засосала его, как патока муху; а в мозгу Суизина, ничем не занятом с раннего утра и до позднего вечера, странным образом сочетались два противоположных чувства: издавна укрепившееся удовлетворение тем, что он сам пробил себе дорогу и нажил состояние, и уверенность, что такому человеку, как он, никогда не следовало бы утруждать свою голову работой.
He stood at the sideboard in a white waistcoat with large gold and onyx buttons, watching his valet screw the necks of three champagne bottles deeper into ice-pails.	Суизин в белом жилете на крупных пуговицах из оникса в золотой оправе стоял около буфета и смотрел, как лакей втискивает три бутылки шампанского в ведерко со льдом.
Between the points of his stand-up collar, which-though it hurt him to move-he would on no account have had altered, the pale flesh of his under chin remained immovable.	Между уголками стоячего воротничка, фасон которого Суизин не согласился бы изменить ни за какие деньги, хотя воротник и мешал ему поворачивать голову, покоились дряблые складки его двойного подбородка.
His eyes roved from bottle to bottle.	Глаза Суизина перебегали с одной бутылки на другую.
He was debating, and he argued like this: Jolyon drinks a glass, perhaps two, he's so careful of himself.	Он соображал что-то, и в голове у него возникали такие доводы: Джолион выпьет один бокал, ну два, он ведь так бережет себя.
James, he can't take his wine nowadays. Nicholas-Fanny and he would swill water he shouldn't wonder!	Джемс теперь не может пить, Николас и Фэнни будут тянуть стаканами воду, с них это станется.
Soames didn't count; these young nephews-Soames was thirty-one-couldn't drink!	Сомс не идет в счет: эта молодежь — племянники (Сомсу был тридцать один год) — не умеет пить!
But Bosinney?	А Босини?
Encountering in the name of this stranger something outside the range of his philosophy, Swithin paused.	Почуяв в имени этого мало знакомого человека что-то находившееся за пределами его разумения, Суизин запнулся.
A misgiving arose within him!	В нем зародилось недоверие.
It was impossible to tell!	Трудно сказать!
June was only a girl, in love too!	Джун еще девочка, к тому же влюбленная!
Emily (Mrs. James) liked a good glass of champagne.	Эмили (миссис Джемс) любит выпить бокал хорошего шампанского.
It was too dry for Juley, poor old soul, she had no palate.	Джули оно покажется чересчур сухим — старушка совсем не разбирается в винах.
As to Hatty Chessman!	Что же касается Хэтти Чесмен…
The thought of this old friend caused a cloud of thought to obscure the perfect glassiness of his eyes: He shouldn't wonder if she drank half a bottle!	Мысль о старой приятельнице затуманила облаком кристальную ясность его взора; Хэтти, чего доброго, одна выпьет полбутылки!
But in thinking of his remaining guest, an expression like that of a cat who is just going to purr stole over his old face: Mrs. Soames!	Но когда Суизин вспомнил о своей последней гостье, старческое лицо его стало похожим на мордочку кошки, которая собирается замурлыкать: миссис Сомс!