The marriage stone

Блэк пересек комнату, как только хозяйка скрылась из вида, и обнял Люпина за талию, крепко прижав его к себе. Несколько мгновений тот был напряжен и безразличен, но потом вздохнул и расслабился, повернувшись к нему и зарываясь лицом в его густые волосы. Сириус вздрогнул, когда дыхание Ремуса коснулось кожи, так глубоко волк вдыхал его аромат.

- Ты в порядке? - тихо спросил он.

- Да, - заверил Ремус, нежно касаясь ладонью его щеки. Сириус не протестовал, когда любимый заставил его наклонить голову и поцеловал в губы. Не размыкая поцелуя, он улыбнулся и перехватил инициативу, находя особое удовольствие в том, что теперь мог делать это всякий раз, когда хотел.

Острая волна возбуждения пронзила его тело, когда объятия Ремуса стали более страстными, а поцелуи более настойчивыми. Поначалу Люпин был довольно застенчивым и робким любовником, но после той ночи, когда Блэк был призван в Стоунхендж - изменился. Друг стал более напористым и требовательным - будто постоянно нуждался в подтверждении своего права быть рядом с избранником. Сириус, у которого никогда раньше не было доминирующего любовника, осознал, что ему это начинает нравиться. Всякий раз, принимая в себя Ремуса, он чувствовал, как постепенно из души уходит Тьма. Это наполняло сердце покоем, о котором он даже не мечтал прежде.

Но сейчас для ласк было не время и не место, поэтому любимый нежно обнял его напоследок и разжал руки. Сириус лишь усмехнулся, отстранившись - улыбка друга была красноречивее всяких слов.

Ожидая возвращения Петунии, оба решили внимательно оглядеться. Блэк рассматривал фотографии на стене - все они изображали увальня, что лежал сейчас на полу. Сириус искал хоть что-то для Гарри - от него не ускользнуло, что у крестника было слишком мало личных вещей и воспоминаний. Но, сколько он не искал, не нашел ничего, что могло бы раньше принадлежать Поттеру. Его не было на семейных фотографиях, не было никаких вещей, связанных с ним. Его присутствие практически не ощущалось, словно Дурсли сделали все возможное, чтобы стереть даже малейший след пребывания мальчика в этом доме.

Ремус вышел в прихожую и остановился возле лестницы, открыв дверь в чулан. Сириус с любопытством присоединился к нему, и они вдвоем долго всматривались в темную, тесную комнатушку, где, как им было теперь известно, провел начало своей жизни Гарри. У стены все еще стояла собранная раскладушка, почти заваленная банками и бутылками с бытовой химией. Сириус заметил клочок бумаги, прикрепленный скотчем к нижней стороне одной из балок лестницы. Отлепив его, он узнал в детском рисунке человека верхом на летающем мотоцикле. Нечто, бегущее рядом, было похоже на волка или собаку.

Блэк с улыбкой показал находку Люпину, который, тоже улыбаясь, проследил пальцем линии карандаша и произнес:

- Ты думаешь, он помнил нас?

- Он точно что-то помнил. Гарри был всего год, когда его мир рухнул, но, видимо, слабая память о периоде перед жизнью с Дурслями, осталась.

- Я хотел... - Ремус вздохнул, и Сириус быстро взглянул на него, услышав сожаление в голосе. Увидев, насколько тот подавлен, он протянул руку и погладил его по пепельным волосам. Блэк знал, что любимый отчаянно желал получить опеку над малышом после гибели его родителей, но столкнулся с той же самой проблемой, что и Уизли в прошлом сентябре, когда стало известно, что министр Фадж желает усыновить Гарри. В Волшебном мире Мальчик-который-выжил был нарасхват. Ремус не имел уважаемого имени, денег и положения в обществе. Его запрос на опеку был бы и так отклонен. Но кроме этого, процедура принятия требовала соединения капель крови родителя и ребенка - а Ремус был проклят. В тот момент, когда его кровь коснулась бы документа, статус оборотня был бы раскрыт. А им не разрешалось усыновлять детей. Оставляя Гарри здесь, у Дурслей, Альбус, как мог, пытался защитить мальчика от Волшебного мира.

Но даже теперь, Ремус чувствовал свою вину за то, что не выяснил, как живется сыну друзей. Он рассказал Сириусу, что после смерти Джеймса и заключения Блэка в Азкабан, словно помешался. Столкнувшись с гибелью Поттеров, которых считал семьей, и с потерей избранника, Люпин блуждал, как в тумане, долгие годы, не в состоянии позаботиться о себе самом. И теперь, осознание, что мальчик жил все то время без любви и ласки, заставляло его ненавидеть свою слабость, лишившую возможности помочь близким.

- Ремус, - мягко прошептал Сириус, - отпусти это, любимый. Позволь прошлому уйти.

- Думаешь, это так легко? - под острым взглядом желтых глаз становилось неуютно.