The Мечты. Бес и ребро

- Давай про Панкратова позже и с адвокатом, - заключил Андрей, гладя ее по плечам, успокаивая и ограждая от прошлого. – Нет идеальных. И ошибки совершают все. Твои – не имеют отношения к теперешним обвинениям. И мы обязательно со всем справимся. Поняла?

- Не имеют, - мотнула она головой. – Но приплетут. Все припомнят. Лучше бы я тогда сразу воевала с ним, задним числом ничего не докажешь. А ты... я совсем не представляю тебя среди всего этого.

- Смени пластинку, - проворчал Малич. – И услышь, наконец, о чем я тебе говорю.

- Я слышала. Видишь же, никуда не ушла до сих пор. И не потому что ты угрожаешь меня запереть. Но я боюсь, что однажды ты разочаруешься... поймешь, что принял неправильное решение.

- А если разочаруешься ты?

- Я? – Стефания слегка отстранилась и заглянула ему в глаза. – Ты думаешь, я слепая? Не вижу, какой ты? Может быть, сначала и не понимала, но... в конце концов, ты тоже единственный, в кого я влюбилась за столько времени. Я по-разному жила, но я не влюбляюсь по щелчку пальцев. Я вообще не влюбчивая. 

- Тогда на этом и остановимся, раз уж мы с тобой парочка таких не влюбчивых, - улыбнулся он и нежно поцеловал ее в губы. – Спускайся со своей тумбы и будем обедать. А потом к Моджеевскому. И без возражений!

Она и не возражала. Она наконец-то расслабилась. Он это видел и чувствовал – в ее лице, в руках, которые перестали подрагивать. В том, как медленно поднимались уголки ее рта, стирая угрюмые складки. И в деловитом тоне, которым она произнесла:

- Есть еще вопрос, который мне хотелось бы обсудить до твоего Моджеевского. Что у тебя с Ефимовной?

- Ничего у меня с Ефимовной.

- Это хорошо, - кивнула Стефания. – Потому что я патологически ревнивая. У меня эта... травма. Я боюсь темноты и дико ревную. И планирую ревновать, даже когда тебе будет восемьдесят. Виноват не ты, но расхлебывать тебе. Для нашего общего спокойствия – и на пушечный выстрел не приближайся к бабам. Ясно?

- Ясно-то ясно, - усмехнулся Андрей. – Но видишь ли… Ни ты, ни я не изменим того факта, что общество в принципе состоит из мужчин и женщин. И вряд ли в нем можно полноценно жить, ограничиваясь пушечными выстрелами. Поэтому для нашего общего спокойствия тебе придется учиться доверять. Для начала – мне, потом – близким и друзьям.

- Без этого никак?

- Без этого будет неинтересно.

Несколько недлинных секунд Стеша сопела носом. Красным и, судя по звуку, немного заложенным. Потом кивнула и подозрительно покладисто согласилась:

- Посмотрим. Но к Махалиной точно не подходи, хорошо?

- Хорошо, - согласился Андрей.

- Вот и хорошо. Что ты там говорил про то, чтобы нам пожениться? Ты это серьезно или чтоб я не ревела?

- Абсолютно серьезно.

- Скорее всего, мама будет от нас не в восторге. Я думаю, вы примерно ровесники.

- Родители моей жены тоже были от меня не в восторге, - рассмеялся Малич. – Но в данном случае меня волнует только твой восторг или его отсутствие. Пойдешь за меня замуж?

Она пристально посмотрела на него, в очередной раз отмечая про себя его глаза. И даже больше – взгляд. Его взгляд был очень важен. Прозрачный, чистый, удивительно светлый. Взгляд человека, который живет так, что ни о чем не надо сожалеть. И ей возле него хотелось жить так же.

- А пойду, - облизнув верхнюю губу кончиком языка, согласилась она. – В конце концов, у меня есть аргумент, если начнут отговаривать. Моя бабуля... которая чешка... она была моложе мужа на четверть века. И ничего. Мама у них получилась. И дядька мой. Может быть, и у нас... что-то получится.

- Ну собственно… у тебя вариантов нет, - заверил ее Андрей.

- Да, собственно, у тебя тоже, - в тон ему согласилась Стефания. – Ты что-то толковал про обед? Садись, я разогрею. Ужасно сладкого хочется, нужно купить. И объяснишь мне потом все сначала про адвокатов и Моджеевского.

С этими словами она принялась выбираться из его объятий, чтобы встать. И, кажется, правда не отдавала себе отчет в самом главном, что моментально уловил он, хотя и не подал виду: от «наверное, у нас ничего не получится» они умудрились перейти к следующему этапу, на котором «может быть, и у нас что-то получится». Это ли не блестящая победа воспитательной методики Малича А.Н.? 

Ну вы пока решайте ваши вопросы, а потом чаю попьем

* * *

Иногда ей казалось, что ее теперь постоянно кормят, и Стеша была уверена, что такими темпами к концу года не влезет ни в одно платье. Андрей смеялся, что она сгоняет съеденное полезными физнагрузками. И речь вовсе не об утреннем плавании в море (что тоже получалось пусть и не каждый день, но регулярно), а о действительно приятном. Однако это не мешало Стефании сокрушаться над очередным ужином после шести, хотя она и понимала: а куда ей теперь носить эти самые платья, о которых переживает?