The Мечты. Бес и ребро

- Я знаю. Я вполне могу относить себя к тем немногим людям, которые знают, что выжить можно после чего угодно. Но на сырость все равно пробивает… наверное, это жалость к себе, - она уныло улыбнулась. – Помнишь, я говорила, что не особенно хотела в театральный поступать? Если честно, то вообще не хотела. Я планировала какой-нибудь филфак или иняз. Мне языки легко давались, а я не привыкла куда-то через тернии. Как говорила бабушка, я выбираю путь наименьшего сопротивления, и это правда. Я думала, отучусь, выйду замуж, рожу ребенка и, наверное, совсем работать не буду. Зачем? Я и так красивая. А потом Ленка... подружка моя... решила в театральный, и я уже не помню с чего спор начался, но типа... что туда без подготовки или без связей... или не через постель никто не поступит, а ее до этого года два по риторике и сценическому мастерству преподавательница гоняла... я только в школьном театре играла и все. И то – потому что классная очень просила – из-за внешности. Ну а тут завелась. Чтобы меня – и не взяли, такую красивую? Плюнула и пошла вместе с Ленкой. В итоге я прошла конкурс, а она нет. Мы встретились как-то незадолго до... до всего. Трое детей, муж, когда-то вначале работала, вроде бы, корректором в какой-то газете. Сейчас, наверное, с трудом помнит, как буквы пишутся. Это все, конечно, к делу отношения не имеет, но я иногда думаю, как же забавно, когда твои мечты сбываются не у тебя. Хотя что это за мечта? Слишком обыкновенно для мечты... А тогда я решила, что раз так повезло, то буду большой актрисой. Именно театральной. Театральной – как-то серьезнее, чем в кино. Или на ТВ. Прямо большой из меня не вышло, конечно, - она усмехнулась и снова уткнулась лбом ему в висок, после чего с хрипловатым смешком добавила: - Не Вивьен Ли, да... Но когда меня после института очень шустро забрал... почти отбил у других театр Брехта, я разве что не до потолка прыгала. С обычными девочками такого не случается. Ты бывал там? Ну, в нашей Брехтовке? 

- Не довелось, - негромко проговорил Андрей и улыбнулся. – Макаровна наша была. Кажется, автографом хвасталась.

- У меня теперь автографы будут брать на зоне, начну продвигать тюремный театр, должен же быть такой, - усмехнулась Стефания, впрочем, похоже, теперь уже в шутку, хотя ее напряженность никуда и не делась. И все, что ему оставалось – дальше слушать и не перебивать, потому что ему, может быть, ни к чему все ее откровения, он для себя все решил, – а ей нужно. И это самое меньшее, что можно сделать – знать и каждый день быть с ней. В ее жизни. Среди ее руин создавать новое.

- Потом случился Володя. Владимир Кульчицкий, может быть, ты слышал? Мне только исполнилось двадцать два года, и он – взрослый, красивый, уже тогда с именем. Не таким громким, как сейчас, но о нем говорили и много... В общем, Стешка Адамова сорвала джек-пот. У меня просто не было шансов в него не влюбиться. Что вкладывал сам Володя в наши с ним отношения – теперь для меня загадка, потому что то, что я в своей голове нарисовала, как выяснилось, не имело отношения к действительности. У нас быстро все закрутилось, почти с порога. Мы работали вместе, спали вместе, потом – жили вместе. Володя любил говорить, что сделал из меня звезду... а я, дура зеленая, верила. Сейчас думаю, что мы оба сделали друг из друга то, что... что из себя представляем. Я почему-то недавно только вспоминала, что после моего ухода ни один его спектакль не достиг уровня даже нашей первой работы... молодой, сырой... В прошлом году у Кульчицкого был самый скудный урожай премий на моей памяти... а я за ним все еще следила... за его деятельностью. Он за моей вряд ли – да и какая у меня деятельность? Звание мне так и не дали, а он уже при регалиях... Я его видела этим летом. Почти как тебя сейчас, рядом. На гастролях, мы в столицу мотались, играли в Брехтовке по закону подлости. Увидела – и ничего не дрогнуло, словно ничего и не было. Это уже после того, как ты приезжал, помнишь, когда мы... – Стеша грустно улыбнулась и мотнула головой. – В общем, поздоровались и разошлись, а я заранее почему-то так боялась этой встречи, как будто увижу – и умру. И ничего не случилось. Даже осознать не успела. Мы прожили вместе почти десять лет – и ничего. Первые года три или четыре я хотела выйти за него замуж. Ну это нормально – хотеть замуж. Я и потом хотела, но понимала, что пока не случится ничего экстраординарного, этого не произойдет. Знаешь... я для себя объясняла тем, что просто есть такие мужчины – даже если и любят, жениться не хотят. Вроде как, а зачем? Мы и так вместе. Что это меняет? Штамп – и все. А Володя погуливать начал. Может, и всегда гулял, просто я не ловила, а тут застала с поличным – его и девчонку из нашей танцевальной труппы. Прямо в театре, за сценой, во время спектакля. Это было отвратительно, - Стеша замерла, глядя в одну точку, теперь уже мимо Андрея.