The Мечты. Бес и ребро

Об этом Стефания едва ли задумывалась. Ей не до того. Существование на колесах было не по ней, доставляло немало хлопот и нервировало своей неизбежностью. Она даже не запоминала последовательности населенных пунктов, где они играли. Знала, что в конце будет столица и родная сцена – по иронии судьбы, великим парадоксом, приехать гостьей домой. Но эту жуткую мысль она отодвигала от себя с каждым днем все дальше. Нет у городов названий. Есть пьесы, которые она в них отыгрывала. Ее имена в этих пьесах.

 Названивал Олег. Она даже брала трубку. Сегодня она Дейзи, потому нрав у нее легкий, тянет на выпивку и приключения. Они и завалились куда-то в бар после спектакля с ребятами.

Стефания слегка перебрала, но в целом ощущала себя вполне вменяемой и соответственно степени опьянения – легкой-легкой. Потом явился Юхимович, выдернул из толпы ее и Санька́, партнера по спектаклю и местную звезду, даже в сериале каком-то лет пятнадцать назад снимавшуюся. Повезли их к двоюродной сестре мэра на день рождения. Те пожелали в честь праздника послушать дуэт еще раз. Платили хорошо, просили же немного – улыбаться и создавать настроение. Хотели душевности. Стефания была не очень большим специалистом по душевности, а вот Санёк – раздобыл где-то гитару и под коньяк пел романсы. Бабы млели, Стеша перешла с вина на водку и во всю флиртовала с попадавшимися под руку мужиками.

В гостиницу они завалились только во втором часу ночи с единственным желанием – оказаться поскорее в кроватке. Каждый в собственной, к слову. Свой Саня парень. Понимающий.

Панкратов выдернул ее практически из душа, куда она заперлась, чтобы смыть косметику и лак с волос. Трубку брала неохотно, но алкоголь не выветрился. Ей все еще казалось – «ачётакова?»

- Олежка! – радостно воскликнула Стефания в трубку слегка заплетающимся языком. – Ты уже вернулся? 

- Вернулся, - хмуро буркнул Панкратов вместо приветствия. – И даже под дверью у тебя потоптался. Но тебя дома-то не оказалось. И это уже становится плохой традицией.

- Ой! - захихикала она и опустилась на кровать, разглядывая замысловатую люстру на потолке. – А я тебе что? Не говорила, что ли, да?!

- Чего не говорила? Тебя где носит? Опять бухаешь? – озарено рявкнул Олег.

- Гастроли у меня, - добродушно промурлыкала Адамова, будто бы это все объясняло, и совершенно искренно добавила: - Ну у меня бывают гастроли. Знаешь, это как твои командировки. Только похоже на исследование самых разнообразных дыр в жопе мира.

- Гастроли! Звезда, блин. Бросай все к чертям и возвращайся. Хочешь, машину пришлю.

Машину. Пришлет. Когда та ей уже нахрен не сдалась. Не поедет.

- О! Олежику трахаться пригорело... – все-таки, дурацкая люстра... дешевка.

- А нахрена мне тогда тебя содержать и терпеть все твои выкрутасы? – заорал он так, что будь сейчас рядом с ней, дешевая люстра явно бы грохнулась.

- Ну не зна-а-ю, - протянула она и перевернулась на бочок, положив рядом трубку. Не обязательно держать ее возле уха, чтобы все слышать. – Может быть, ты меня просто любишь, а? Иногда же, говорят, бывает, что любят.

- Ты правда дура? Или пьяная? Или на какие таблетки перекинулась? Ты вообще соображаешь?

- Ага-а-а... соображаю, что ты себе там никого не нашел, потому тебе сперма в голову бьет. Надо срочно спустить. Слушай, я прямо не знаю, как тебе помочь... как ты относишься к сексу по телефону?

Несколько секунд в трубке раздавалось лишь недовольное сопение Панкратова.

- Проспись! – рыкнул он, наконец, и отключился.

Стефания вняла совету и уже через пять минут мирно посапывала в тусклом свете торшера. Усталость и алкоголь взяли свое, но она не особенно сопротивлялась. Головная боль по пробуждении обеспечена: и физическая, и по жизни. Потому что у Панкратова терпение уже лопается, а она... ничего не может с собой поделать.

Да, Стеша понимала, что ведет себя гадко. И по отношению к Олегу, и по отношению к себе тоже. В конце концов, то, что между ними, романом не назовешь – все куда серьезнее. Они в некотором смысле пара. Она живет в его квартире, он ее содержит. Она зависит от него, он... он хочет секса. Здоровый мужчина с нормальным сексуальным аппетитом. У них вообще по жизни норма. Вернулся чувак из командировки, в которой, возможно, даже хранил ей так называемую верность. А у нее гастроли.

Гастроли, когда она не хочет ничего решать.

Вернется – разберется.

Но сейчас даже звук его голоса невыносим. Вместо него в ушах другой, который часто звучит по утрам, перебивая погромыхивание вагона или будя ее в гостиницах. Андрей. Андрей звонит ей по утрам, а Стефания не должна бы брать трубку, но все равно берет. Рука сама тянется, она тут ни при чем. Ей-то никакой сапожник нафиг не нужен, у нее есть банкир, который обещает жениться.

Блажь. Абсолютно лишенная логики клиническая картина.

Утром. Утром извиняться.

Потом приехать – быть должной. На все согласной. Шелковой. Покладистой. Готовой в любой момент раздвинуть ноги. Какое счастье, что у нее еще целая неделя.

А вечером ей умирать.