The Мечты. Бес и ребро

Еще думал, что надо бы сходить к барышне, узнать, как там да что… За японца не переживал – что с железным конем сделается? Ну если не считать слегка пострадавшего бампера. Барышня же ввиду его бегства, хотя и обоснованного, осталась один на один с придурком на мерсе. А тот как раз доверия совсем не внушал. Скорее наоборот, очень походил на тех, кто доставляет хлопоты всем попадающимся на его пути. Вчерашнее ДТП тому ярчайший пример.

В своих раздумьях Андрей Никитич допил кофе и поднялся.

- Спасибо за завтрак! – поблагодарил он Елену Михайловну и улыбнулся. – Женька еще ваши булочки хвалит, с черникой.

- Да, она очень любит чернику, - доверительно сообщила она Жениному отцу прописную истину, известную ему самому с Жениных четырех лет. – Когда определимся с диетой для малышки, буду почаще их баловать. И вы заходите, Андрей Никитич.

- До свидания, Елена Михайловна, - распрощался Малич и спустя пару минут, выяснив у консьержа, где находится нужная ему третья секция, пересекал двор «Золотого берега» в указанном направлении, чтобы упереться в закрытую подъездную дверь.

Глядя на радостно подмигивающий домофон, Андрей Никитич озадачился весьма своевременным вопросом. Каков режим работы ведущих актрис местных театров? А под еще более своевременное «Дома ли сия представительница богемы» уверенно нажимал необходимую комбинацию цифр и символов и вслушивался в ответный сигнал.

Представительница богемы на его, а может быть, и на свое счастье оказалась дома. Ответила правда не сразу, а когда Малич уже засомневался в том, что кто-то вообще отзовется на его звонок. Однако под занавес гудков раздался характерный шорох, означавший, что кто-то живой в квартире фиалки все же имеется, а потом зазвучал ее то ли глухой, то ли приглушенный голос:

- Да?

- Доброе утро! – воскликнул Андрей Никитич, уже развернувшийся уходить, и крутанулся на пятках. – Я… я по поводу вчерашней аварии.

- А вы кто? Я же вчера всем и все… - донеслось до него – уныло и устало.

- Я – хозяин японца. Я вам вчера ключи оставил.

- Яп… понца? – очевидно, перед мысленным взором ведущей актрисы муздрамы предстал совсем не автомобиль, но дошло до нее все же быстро: - а-а-а… ну да, вам я еще не объясняла… ну проходите…

И дверь отозвалась характерным звуком. А вот лифт, поднявший Андрея Никитича на тринадцатый этаж, оказался бесшумным. Проследовав замысловатым коридором, он оказался перед дверью с цифрой 70 и нажал кнопку звонка.

Встречали его, можно сказать, в лучших традициях Голливуда шестидесятых. В смысле, в приотворенной двери показалась мордашка с густыми разводами туши вокруг глаз, не смытой накануне, отчего остатки макияжа вызывали стойкие ассоциации с Твигги. Недлинным, подстриженным по линии скул всклокоченным волосам не давала упасть на лоб повязка – нежно-розового цвета, с цветочным узором. Судя по всему, даму он поднял из постели. Она куталась в шелковый халат-кимоно в тон повязке и хлопала темными ресницами, разглядывая никак не менее взъерошенного и помятого после ночных возлияний, несмотря на душ, гостя.

Увиденное ей, кажется, не очень понравилось.

- Проходите, - угрюмо повторила сказанное парой минут ранее девица и посторонилась.

- Здрасьте, - растерянно проговорил Андрей Никитич, не без некоторого восхищения взирая на явившееся ему создание. Причина оного, впрочем, была неясна. То ли общий вид впечатлил, то ли стойкость духа, которая заставила хозяйку дома выбраться из постели ради неведомого гостя.

- Здоровались уже, - вздохнула фиалка и прошлепала босыми ногами с идеальным педикюром куда-то вглубь квартиры. Та и правда, как говорила Роман, была двухуровневой, хотя и совсем небольшой. За довольно тесной прихожей следовала гостиная, справа располагалась дверь, видимо, на кухню. И вряд ли кухня была больше прихожей. Зато отсюда же следовала высоченная лестница на второй этаж, где, видимо, была спальня. Но главным было совсем не это, а огромные во всю стену окна прямо напротив Андрея Никитича, неожиданно открывавшие ему вид на панораму города с высоты птичьего полета. Ну и на море, конечно, куда от него тут скроешься? За этими самыми окнами даже целая настоящая лужайка имелась с шезлонгом и зонтиком, которыми, должно быть, не брезговала пользоваться хозяйка квартиры. И это определенно было самым весомым достоинством того, что Моджеевский поутру весьма самодовольно обозвал террасой.

Девица, между тем, производила тщательнейший досмотр своей собственной сумочки, что-то в ней разыскивая и параллельно вещая:

- Как я вам вчера уже говорила, я тут ни при чем. Меня тот мудак подбил. Конечно, по логике вещей я должна вам за бампер, но учтите, что с этим уродом я намерена судиться, если он не пойдет на мировую. Потому что вряд ли я могла бы угодить вам в зад, если бы он первым в меня не врезался. Вы же помните, что у меня тоже машина подмята, да?

- Да вы за бампер не переживайте, - отозвался Малич и прошел за ней следом, предварительно разувшись. – Вы уж простите за беспокойство… Да и за вчерашнее простите, что хлопот вам доставил. Говорят, там долго все это было.