The Мечты. Весна по соседству (СИ)

На физии, кажется, тоже не экономили. Следы косметических процедур присутствовали. Моджеевский вдруг выхватил его глаза глубокого синего цвета и совершенно ясно осознал, что знает еще одни точно такие же. Он застыл, глядя на журналиста и медленно врубаясь в происходящее, тогда как Борисович за его спиной скептично фыркнул. А потом Роман оперся обоими локтями о стол и слегка подался к Уварову, став при этом неожиданным образом похожим на тигра перед прыжком, но тот не останавливался, продолжая исторгать свои рассуждения:

- Или вы полагаете, что подаренное моей Жене имущество – достаточная цена за ее сегодняшние душевные страдания?

Теперь громко выпустил носом воздух Коваль, видимо, получивший культурный шок от таких заявочек.

- А ваша Женя страдает? Душевно? – поинтересовался Роман, приподняв бровь.

- Разумеется! Бедная девочка чувствует себя обманутой!

- Бедная девочка, как вы изволили выразиться, получила то, что ей причиталось бы после развода. И она достаточно умна, чтобы понимать, что на большее претендовать не стоит – и после тех событий не объявлялась. А вот вы, судя по всему, не очень разобрались в ситуации, раз пожаловали.

Уварову услышанное не понравилось. Но, как говорится, наглость – второе счастье, и сдаваться он не собирался, лишь еще больше выровнявшись в кресле. Кофе был отставлен на блюдце, а сам журналист уверенно заявил:

- Ваши подарки – это подарки любящего мужчины своей женщине. А сейчас речь идет о компенсации за перенесенные страдания! Наша семья настроена решительно, господин Моджеевский! Если вы не хотите решать дело полюбовно, то мы и до суда дойдем.

- Я прекрасно знаю семью Евгении Андреевны, - медленно, будто говорил с душевнобольным, и делая особый акцент на Женином отчестве, ответил Роман. – И знаю ее отца, и…

- Это печальная история! – перебил его Уваров.

- Избавьте меня от подробностей! – рявкнул Роман. - Так вот… я знаю Андрея Никитича, потому продолжать вести разговор с вами далее не намерен. Если у Евгении Андреевны есть ко мне какие-то претензии, она вполне может высказать их лично. Я от нее не скрываюсь. Остальное – никого не касается. Особенно вас, господин Уваров.

- Вы ошибаетесь, Роман Романович, я ради своей дочери пойду на все!

- Ну тогда для начала – выйдите за дверь и уходите как можно дальше от офиса «MODELIT», пока я не сказал «фас» своим людям. Надеюсь, достаточно доходчиво изъясняюсь?

- Тогда готовьтесь к процессу, - хохотнул журналист. – Поверьте, я на вас немало нарыл. Стриптизерша отдыхает.

- Арсен Борисович, - Моджеевский обернулся и приподнял бровь, глядя на безопасника. – Давайте поможем господину Уварову найти выход из моего кабинета, а?

- Да, Роман Романович, сейчас поможем, - криво усмехнулся Коваль и достал телефон. Это оказалось решающим жестом. Журналист вскочил с кресла и деловито заявил:

- Я не прощаюсь, Роман Романыч! До скорых встреч! – и после этого спешно ретировался, как будто его и не было, если не считать чашки на столе. И Ромка, в полном изнеможении, расслабил узел галстука.

- Чтоб его сюда больше не пускали! – хрипло выдохнул он и откинулся на спинку стула.

- Обижаешь! – с кислой физиономией ответил Коваль. – Мог бы и не упоминать…

- Да как-то… не подумал.

- А я тебе говорил – она аферистка! А ты мне морду бить пытался! – безопасник встал из своего кресла и обошел стол Моджеевского, после чего остановился прямо перед ним.

- При чем тут Женя? – вяло отмахнулся Роман. – Ты его видел? Я действительно хорошо знаю ее отца, а этот… мошенник какой-то.

- Не позволяй делать из себя дурака, - веско прозвучало из уст начальник охраны.

Но Роман прекрасно и без того знал, что дурак – додуматься до того, чтобы увидеть Женьку в глазах совершенно постороннего мужика. Видимо, отправляясь на медобследование, первым пунктом надо было посетить психиатра. Или дело все же в очках?

- Больше не позволяю, - все же проворчал он и тут же гаркнул: – Где Алена? Почему посуду за ним не убирают?!

- Давай я им займусь. Не исключено, что там все семейство в сговоре, откуда нам знать, к чему готовиться?

- Не хочу ничего знать. Не лезь к ним.

- Рома, завтра они придумают, за что на тебя в суд подать. Или и правда выльют грязи ушат…

- Какой грязи? – отмахнулся Роман. – Ну вот какой? Я ни от кого ничего не скрываю.

- Ага. Конечно. Кроме истории получения первого миллиона. И я уж молчу, какими методами ты Паламаренко с рынка выдавливал пятнадцать лет назад. Это ж ты сейчас у нас весь такой законопослушный…

- А это, Борисыч, мне вообще похрену! – вновь рассвирепел Моджеевский. – Никого не убивал, никого не насиловал, сплю спокойно! И заметь, будь он на моем месте, не факт, что я бы сейчас с тобой разговаривал. Лежал бы давно под двумя метрами земли, а этот ничего, на вилле в Черногории с любовницей зажигает. Жена вон в Лондоне магазины опустошает. Все у него неплохо.

- Ну угрожали мы ему довольно жестко, - крякнул Арсен и выдохнул. – Уверен, что не надо копнуть под Уварова?

- Уверен. Займись чем-нибудь полезным лучше. В самом крайнем случае, поручим все юристам. Зря я с Симоняном корешую, что ли?