The Мечты. Весна по соседству (СИ)

Открыл дверь ключом. Вошел внутрь. На тумбочке так и валялись неподаренные Женьке рубины – хоть в мусорное ведро их выбрасывай. Но сейчас ему было не до того. Сейчас его волновал только один вопрос: продолжалась ли переписка Жени с Юрагой. Как скоро они узнали? Может быть, она в тот же день, как он ушел, назначила ему свидание?

Не может такого быть. Не может.

Потому что она – не такая.

Роман быстро прошел в комнату, где так и валялись оставленные сначала ею, а потом им документы, драгоценности и прочее. Все здесь. Все в сохранности. Ничего не забыла, не поленилась сложить в одном месте, разве что не в алфавитном порядке. И чертов айфон, на котором установлено приложение соцсети, в которой эти двое общались. Достаточно просто включить трубу и загрузить его. Посмотреть историю сообщений. И тогда, наконец, все встанет на свои места.

Моджеевский даже руку протянул, чтобы взять телефон. А потом резко отдернул ее. Остановился. Медленно опустился на кровать, как тогда, в Женин день рождения. И еще долго смотрел на всю эту кучу – бумаг, побрякушек и остального. Если она общается с Юрагой, то только потому что она хочет с ним общаться. Если нет – тем более. Как и с ним. Вот и все.

Роман сглотнул, решительно раскрыл верхний ящик тумбочки и сгреб туда никому не нужный скарб. А потом так же уверенно задвинул его внутрь.

После откинулся на кровать, слыша лишь шорох подушки и матраса. И подумал о том, что просто невыносимо устал. И никуда сегодня уже не поедет, тут останется. Немножечко ближе к Жене.

Февраль – месяц противоречивый

Февраль – месяц противоречивый. Февраль у моря – и вовсе лишен здравого смысла. Месяц, исполненный ожиданий грядущей весны. И месяц, когда совсем не к месту могут ударить холода.

В тот памятный для персонажей этой истории год февраль принес с собой множество перемен и удивительных открытий. Так, к примеру, одним из таких открытий стали для Любови Петровны Горбатовой грядущие планы на жизнь ее, не побоимся этого слова, любимой расчетчицы Евгении Андреевны Малич. Она смотрела на свою коллегу и подчиненную во все глаза и даже очки сняла, чтобы протереть линзы, пытаясь осознать только что услышанную новость, которую Женя пришла озвучить ей лично.

- В смысле в декрет? – растерянно пробормотал главдракон. – Какой у вас может быть декрет?

- Самый обыкновенный, - улыбнулась Женя. – Такой же, как у всех других.

- Как это как у всех? Вы… вы почему со мной заранее не согласовали?!

- А вы как себе это представляли, Любовь Петровна? – оторопело поинтересовалась Женя.

Горбатова зависла, оглядывая Женькину фигуру в платьице модного нынче фасона оверсайз. И с ее точки зрения, как весила расчетчица в три раза меньше самой главной феи от бухгалтерии, так, вроде бы, и весит. Во всяком случае, для Любови Петровны все, что меньше нее, представлялось чем-то вроде живого скелета из концентрационного лагеря. В смысле недоедавшее или недопивавшее. Женька как раз была из таких крепышей Бухенвальда, потому адекватно оценить изменения ее фигуры для главдракона представлялось задачей неразрешимой.

- Не знаю как, - сдалась она, выдохнув. – Но вы же это как-то себе планировали! Надо было… предупредить… Мне вас заменить – некем. Вас не будет – универа не будет.

- Меня не то, чтобы не будет, - терпеливо пояснила «незаменимая» расчетчица, словно разговаривала с умственно отсталым человеком, - но в этих стенах я точно появляться не стану.

- Мы поставим люльку посреди расчетного и будем вместе нянькать, - пробурчала Горбатова. – Не могу я вас отпустить, Женечка Андреевна!

- Это было бы забавно, но я предпочту заниматься ребенком в собственном доме.

- А мне что делать прикажете?

- Искать другого расчетчика.

- Может, вам зарплату поднять? – не сдавалась Горбатова. – Идите на место зама, я вас сколько уже уговариваю! Побудете в отпуске пару месяцев, потом наймете няню! Вы… вы молоды, перспективны, у вас огромный потенциал! И собрались променять карьеру на подгузники? Как так-то?!

- Я всего лишь собираюсь заниматься ребенком.

- Сначала Артем Викторович, теперь вы… вы меня на кого оставляете? На Шань?!

- А вот за Артема Викторовича вы могли бы и побороться. С вашим-то энтузиазмом, - заявила Женя. – Он куда лучше, чем я, как специалист, да и в декрет не ушел бы.

- От вашего Моджеевского – одни проблемы! – огрызнулась Любовь Петровна и принялась растирать пальцами виски. – Где вы его только откопали! Рожаете когда? Сколько у меня времени?

- Новый кондиционер – тоже проблема? – кивнула Женя на внутренний блок сплит-системы, блистающий новизной на стене главдраконового кабинета.

- Это моральная компенсация. Я из-за вас седая вся.

Женя кивнула, вздохнула и спокойно проговорила:

- Как бы там ни было, а в апреле я ухожу в декрет.

Горбатова тяжело вздохнула. Видно было, что капитулировала, поскольку ее круглая поросячья мордочка слегонца побагровела, однако она держалась. Все же ругаться на беременную – совсем ничего святого не иметь.

- По здоровью хоть все хорошо? Нормально себя чувствуете?

- Спасибо, Любовь Петровна, все в порядке.