the Notebook. Найденная история

– А мама и папа есть у него?

– Я не знаю, Аннушка. – Я даже растерялась.

– У меня нет папы и мамы. Они умерли. Теперь Пети заботится обо мне.

– А сколько тебе лет? – Мне стало не по себе от той серьёзности в детских глазах, что смотрели прямо на меня.

– Шесть с хвостиком.

– Это как же?

– Шесть лет и восемь месяцев. Так Пети говорит.

– А твоему брату сколько лет?

Но девчушка ответить мне не успела, на дорогу выбежал подросток и, заметив рядом с малышкой меня, испугано закричал:

– Ани, Ани, отойди от неё! Иди ко мне, слышишь, Ани?!

Такой же рыжеволосый, как и сестра, щуплый мальчонка лет двенадцати, в тёплой толстой куртке и плотных штанах из-под которых высовывались ободранные носы поношенных изрядно ботинок, бежал со всех ног к нам, придерживая в руках какой-то мешок. Девочка от резкого окрика испугано отшатнулась, но не решалась бежать, всё-таки у неё на руке сидел мой друг, а потому, её глазки метались меж Феликсом, мною и быстро приближавшимся братом. Думаю, что на тот момент она боялась больше всего нагоняя от него.

– Ани, ты будешь меня когда-нибудь слушаться? Несносная мелюзга! Тебя оставить одну невозможно! – Мальчик подбежал к нам и, схватив сестру за рукав куртки, резко рванул в свою сторону.

– Пети, она не такая, как другие! – Малышка оказалась не такой уж и трусихой, она упиралась и отводила ладошку с улиткой, оберегая нового знакомца от чересчур сильной опеки брата.

– Другая?! Ты в своём уме, Анна?! Сколько раз тебе говорить, что никому нельзя доверять! Все взрослые сделаны из кислого теста, они только и могут, что хорошо врать, да обижать таких наивных малюток, как ты. – Парнишка цепко держал за рукав девочку и тоже не собирался сдавать позицию.

– У неё есть большая улитка, и он её друг. Его зовут Феликс, – оправдывала меня малышка, показывая на безопасном расстоянии ладошку.

– Да хоть слон! Мне то что! Ты меня должна слушаться!

– Пети. – Я решилась вклиниться в детскую ссору. – Тебя так зовут?

– Пётр, меня зовут Петром! – рявкнул разозлённый подросток. – Только ей можно звать меня иначе.

– Извини, Пётр. Ты прав, но я действительно не собиралась причинять твоей сестре ничего дурного. Я всего лишь познакомила её с моим другом.

– Вы больная? Как можно дружить с улиткой? – Мальчик смотрел на меня с презрительным неверием и для вящей убедительности покрутил указательным пальцем у виска.

– Нет, я не больная. И Аннушка тоже так считает.

– Анна верит всем подряд. Она доверчивая глупышка, которую рано или поздно обидит кто-нибудь вроде вас.

– Но у неё же есть старший брат, который не даст в обиду сестрёнку. Не так ли?

– Не дам! И вообще, почему я вас должен слушать? Я вас не знаю.

– Меня зовут Лиза. А моего друга-улитку – Феликс. Теперь мы знакомы, Пётр.

– Ну и что? Это ничего не значит! Всё равно взрослым верить нельзя, – упрямо твердил мальчик, однако сестрин рукав он отпустил, и та подошла ко мне.

– А вы совсем одни или у вас есть кто-то? – осторожно поинтересовалась я.

– А вам то что? Какое дело вам до нас? – Парнишка вновь ощетинился.

– Мы живем вон за тем лесом у дяди Константина, он теперь нас оберегает, – ответила Анна.

– Молчи! Всё растреплешь первому встречному, лишь бы внимание обратили на тебя. – Пётр сделал угрожающий жест кулаком в сторону девочки, и та вдруг юркнула мне за спину, ища защиты. – Давай, прячься, трусиха, дома я с тобой поговорю.

– Пётр, не надо обижать сестрёнку, она у тебя такая маленькая и хорошая. – В ответ мне была предоставлена передразнившая меня рожица. – И если ты боишься так за Аннушку, то и не оставляй её одну надолго. Вместо меня могла пробегать свора диких собак, и уж поверь, они бы не стали даже раздумывать, углядев такую лёгкую добычу.

Мои слова моментально согнали спесь и агрессию с мальчика, и он уже виновато смотрел в сторону сестры. А я почувствовала, как моих пальцев коснулась детская ручка, и я рефлекторно обхватила ладошку.

– Ладно, Ани, нам пора обратно.

– Хорошо, Пети, только я отдам Феликса.

Девочка протянула мне ладошку, на которой невозмутимо восседал мой друг, и я не без усилий смогла его снять и усадить обратно в пластиковую банку.

– А вы сюда приходите погулять? – обратилась я к брату.

– Даже, если и так, то вам то что? – Он снова выставлял гонор, словно щит.

– Да так. Я тоже люблю гулять. И собирать кое-что.

– Да ну. И что же? – Любопытство вновь вернулось в глаза Аннушки.

– Книги.

– Этот хлам? – презрительно отозвался её брат. – На кой вам они? От них пользы никакой.

– Как сказать. Ты умеешь читать, Пётр?

– Вот ещё глупости! Зачем мне это? – Но в голосе засквозило смущение.

– Значит, не умеешь. А если бы знал, то мог бы сестре сказки читать.

– Сказки?! Я люблю сказки! – восторженно завопила девочка. – Мама перед сном мне рассказывала сказки.

– Пора быть взрослой, Ани. Сказки не спасли маму и папу.

– Неправда! Неправда! Мама всегда говорила, что сказки делают из нас мечтателей, и лишь мечтатели делают мир лучше. – Малышка уткнулась мне в бедро и всхлипнула.

– Они были правы, милая. – Я присела на корточки и обняла ребёнка. – Только мечтатели могут изменить мир к лучшему.