The One. Единственный

– Может быть, – согласилась та. – Но я очень удивилась, когда ты сказала, что ты являешься его ДНК-парой. Рич всегда заявлял, что ни в коем случае не станет проходить этот тест.

– В самом деле?

– Он сказал что-то типа того, что любой мужчина по натуре охотник, в том числе и за женщинами, и что жизнь без риска вообще не жизнь. И никто никогда не прикажет ему, кого он должен любить.

– А если он передумал?

– Возможно, но лично я сомневаюсь.

Мэнди откинулась на спинку стула и уставилась в стол. Мысленный портрет Ричарда, который она за эти месяцы нарисовала с помощью Пэт и Хлои, начал тускнеть и меркнуть.

– Мне кажется, в глубине души я знала, что Рич не мой мужчина, – продолжила Мишель. – Я читала о том, что испытывает человек, встречая свою ДНК-пару, и со мной ничего подобного не было. Но он был неплохой парень, и нам было весело вместе. И… могу я быть с тобой честной?

– Пожалуйста.

– Только не подумай, что я ревную к тому, что вы с ним ДНК-пара или что там еще… Но сложись все иначе, независимо от того, сколь сильно вы ни любили бы друг друга, я все равно уверена, что Рич не из тех, кто кладет все яйца в одну корзину. Он изменял бы тебе.

– Неужели? – спокойно ответила Мэнди. – Мне кажется, это в тебе говорит обида.

– Честное слово, нет. Просто он обладал вольным духом. Ему хотелось колесить по всему свету. Семья, дети – все это было в самом конце списка его желаний. По большому счету, он не очень-то их и любил.

– Он не любил детей?

– Ага. Они раздражали его. Однажды мы даже ушли из ресторана, не съев наш ужин, потому что за соседним столиком был детский праздник. Дети бесили его. Он даже сказал – хоть и признался, что ему стыдно за себя, – что даже рад, что у его сестры нет детей и не нужно притворяться, будто ему нравится быть рядом с ними.

– Тогда почему он сохранил свою сперму? Пэт и Хлоя сказали мне, что он мечтал иметь собственную семью.

Мишель сделала большие глаза.

– Ты знаешь Пэт и Хлою?

Мэнди кивнула.

– Тогда послушай моего совета: держись подальше от них. Это пара чокнутых баб. Неудивительно, что Рич отказывался меня с ними знакомить.

– Чокнутых баб? Но почему? Что такого они тебе сделали?

Мишель придвинулась ближе к Мэнди. Голос ее был тихим, лицо – серьезным.

– Ты не поверишь… Через несколько недель после той аварии они выяснили, кто я и что мы с ним встречались, и заявились ко мне домой. Разговор начался почти как этот – мол, они хотят узнать больше о Ричарде, чего, возможно, не знали, – но к концу вечера они предложили мне его сперму, чтобы я родила его ребенка. Видимо, сбрендили.

Каждый волосок на затылке Мэнди встал по стойке «смирно».

– Они хотели, чтобы ты родила его ребенка? – тихо переспросила она.

– Хотели? Требовали. Это был самый идиотский разговор в моей жизни.

Мэнди сжала кулаки. Она отказывалась поверить в услышанное и пыталась глубоко дышать, чтобы не поддаться панике.

– Когда я сказала «нет», они слегка… не знаю… сменили тактику и даже предлагали мне деньги, чтобы покрыть все расходы, – продолжила Мишель. – Они всё заранее продумали и даже сказали, что до родов я могу переехать к ним. Это продолжалось неделями – звонки, сообщения, письма… В конце концов я пригрозила пойти в полицию, если они не оставят меня в покое, и тогда они отвязались от меня. Но все равно эта история оставила неприятный осадок, и поначалу я не хотела встречаться с тобой.

– Думаю, это понятно, – сказала Мэнди, отчаянно пытаясь найти им оправдание. – Вероятно, они так сильно горевали о смерти Ричарда, что у них поехала крыша.

– Горевали? О смерти Ричарда? – растерялась Мишель. – Кто сказал тебе, что Рич мертв? Он очень даже жив.

Глава 62 Кристофер

– Господи, сколько же ты весишь? – задыхался Кристофер, таща Номер Двадцать по коридору в кухню.

Он был крепким мужчиной, но сейчас чувствовал, как капли пота на лбу впитывались в его балаклаву. Фотографии в профиле не отражали истинных габаритов. Даже когда однажды днем, ведя предварительную разведку, Кристофер ходил следом за ней по магазинам, то решил, что она натянула на себя несколько слоев одежды, потому что на улице слишком холодно. Но в тепле ее дома оказалось, что она – девушка далеко не худенькая.