The Phoenix (СИ)

Энди был отличным братом. Я проводила рядом с ним все свое свободное время. Я, он и Чарли. Настоящая семья, которую я обрела спустя долгие годы одиночества в приюте. И теперь жизнь казалась мне нереальной. Чем-то вымышленным и неживым. Все не может быть настолько идеальным. А оно, на самом деле, и не было.

– Мой брат был наркоманом…

– Эй, это моя сестренка – Би, – он прижимается ко мне щекой, странно улыбаясь. – Это мои друзья, Би. Поздоровайся.

И я здороваюсь. Всегда здоровалась. Мне было всего тринадцать в тот день. И я видела, как они курили травку, распивали алкоголь отчима, пока тот был на дежурстве. Я думала о том, как хорошо, что Чарли уехал к своей родной маме. Как здорово, что я могла закрыться в комнате и делать уроки.

– Он заходил ко мне в комнату, закрывая за собой дверь на замок. Энди всегда извинялся передо мной за шум и свое странное поведение. Обещал, что это в последний раз. Что они придуриваются, что это игра. Но я стала понимать, что «игра» закончилась, а наркотики в его жизни остались слишком поздно.

– Он принуждал тебя? – поддевает Купидон.

Ком в горле уже не согнать слюной. Кулаки больше не сдавить сильнее. Но я поднимаю взгляд на полуживую Пайпер и грозного вентуса, которого не смог обуздать Джейсон. И ответ мне ясен.

– Нет. Это не было принуждением.

– Ты же любишь меня, сестренка? – на глазах Энди слезы.

–Конечно, люблю, – искренне отвечала я.

Я обнимала его, а он качал меня на руках. Ему всего шестнадцать, а у него такая сложная жизнь. Мне было так жаль его. Мне было жаль его каждый божий день. Он просил деньги на наркотики, и я отдавала карманные, потому что это Энди, и мне было его жаль.

– Я не была его сестрой. Ни одного дня своей жизни. Я никогда не говорила отчиму о вечеринках, которые он устраивал, но с каждым годом все становилось только хуже. Первый раз это случилось в тринадцать. В последний мне было около семнадцати. В тот день нас увидел Чарли. И после этого я пообещала себе никогда в жизни не позволять Энди этого. Поклялась Чарли.

– Почему ты делала это? – ухмыляясь, спрашивает Купидон.

И я чувствую, как силы покидают меня. Я с трудом различаю лица. Я стою перед своими друзьями и рассказываю о своем прошлом. О своем жутком прошлом. Я падаю на колени, опираясь руками о пол. Боюсь, что не смогу больше. Но так нужно. Ради Пайпер.

– Потому, что я любила его…

– Ты любишь меня, да? Да, Беатрис?

– Да…

====== XVI ======

Часть XVI

Беатрис

Sia – My Love

Ed Sheeran – I See Fire

Вентус отступает от тела Пайпер. Другие жеребцы растворяются в воздухе, обдавая нас легким океанским бризом. Вслед за ними исчезает странный приспешник Купидона – Фавоний. Гнилые фрукты из его корзины рассыпаются по палубе.

Меня качает из стороны в сторону, словно маятник. Я слышу пульсацию собственного сердца, чувствую гнилую, забытую дрожь отвращения. Мне стыдно поднять глаза. Но приходится, когда рядом со мной оказывается божество. Глаза Купидона, прежде налитые кровью, теперь искрились добротой.

– Ты храбрый воин, Беатрис, – он кладет свою руку на мое плечо и улыбается, как будто ничего только что не произошло.

Я вывернула наизнанку душу. Переборола страх быть отвергнутой. А он улыбался неподдельной, искренней улыбкой, которая обезоруживала меня. Я ненавидела его даже больше, чем себя.

– Уходите, – упавшим голосом прошу я.

– Любовь жестока, Би. Но самопожертвование она вознаграждает…

И он исчез.

Вместе с ним исчезает чувство страха, мне снова плевать. В это же мгновение к Пайпер бросаются несколько человек, но я не могу поднять на них глаза. Стыд изъедает меня, унижение заставляет задыхаться. Я неуверенно поднимаюсь на ноги, чтобы вновь скрыться в каюте Аннабет.

Но не успеваю. Черные тени окутывают меня плотным коконом перед тем, как чьи-то руки смыкаются у меня за спиной. Они щекочут кожу, вместо того, чтобы обжигать. Успокаивают, возможно, сопереживают. Будто это чьи-то души, что чувствуют мою собственную боль. И забирают ее, очищая организм от едкой отравы.

Внутри все замирает, когда одна из теней успокаивающе шепчет мне на ухо:

– Ты просто дура.

Только это не тень.

Я широко отрываю глаза и оказываюсь в темной комнате с низким потолком. Она единственная, кажется, не пострадала после побоища. Здесь нет окошка, подобно комнате Энн. Зато здесь я чувствую себя менее дико, чем на палубе. Чем где-либо еще на этом корабле.

– Это твоя каюта, – оборачиваясь к похитителю, говорю я.

В полутьме я едва различаю его лицо. Но, кажется, он кивнул.

– Зачем мы здесь?

– Я подумал, ты захочешь избежать сочувствия.

И я неожиданно для самой себя нахожу в его словах понимание. Нико Ди Анджело сменил в моей душе тысячу и одну эмоцию. Я находила его отвратительным человеком, но прекрасным защитником. Беспристрастным другом, но храбрым воином. Отпугивающее холодным, но понимающим. Я с трудом сажусь на кровать, поджав под себя ноги. В грязной, боевой одежде, от которой вряд ли несло райскими запахами. Но я больше не жду замечаний хозяина ложе, потому мне плевать.

– Давай не будет говорить на эту тему? – сипло прошу я, когда Нико присаживается на другой край кровати.