The Phoenix (СИ)

Не человек, Беатрис. А тот, кто давно занимается моей работой. День за днем моя колесница скользит по небу, благодаря ему.

Вспоминать мифы не приходится. Это слишком просто.

–Апполон…

А ты моя дочь, Беатрис.

–Это невозможно… Нелепо, просто. Я не полукровка, – упавшим голосом говорю я.

Потому, что ты не признана своим родителем. Именно поэтому мы здесь. Я признаю тебя. Ты – дочь солнечного божества…

–Гелиос, – хрипло произношу я, чтобы затем мое сознание и тело разорвало жгучей, отчаянной болью.

В последний момент я слышу только тиканье часов. Где-то рядом. Совсем над ухом.

====== XX ======

Ludovico Einaudi – Experience

Ludovico Einaudi – Monday

Ludovico Einaudi – Nightbook

Боль – пронзительная, исступленная – овладевает моим телом за несколько секунд. Дышать сквозь приступы адской, невыносимой муки, практически невозможно. Ощущение, будто горячий, расплавленный металл вливают в мою черепную коробку мизерными дозами. Кричать в пустоте, в том самом рассыпавшемся «ничто», бесполезно. Звуки поглощает тишина. Она же сдавливает мою голову тисками.

Все несущественное стало за одно мгновение слишком важным. Мое существование свелось к тому, что я должна спасти своего брата любой ценой. И самое жуткое и неестественное в этом то, что остальное не волновало меня. Ни то, что я полукровка, ни то, что моим отцом стал Гелиос, ни то, что он умирал у меня на глазах, ни то, что моим опекуном с самых малых лет был Апполон.

– Ты обещал сказать, где Чарли! – кричу я сквозь боль, чувствуя, как стекают по щекам пот и слезы. – Мне плевать, что ты на грани смерти! Плевать, слышишь? Кем бы ни была моя мать, кем бы ни был ты – вы бросили меня! Так не позволь им забрать у меня Чарли!

Истошный вопль, пущенный в ничто, умирает. Темнота обволакивает меня. Я по-прежнему в одиночестве. Я мечусь из стороны в сторону, хотя прекрасно понимаю, что не сдвинулась с места. Нематериальна. Словно мертва. Горечь предательства разъедает глотку. Меня обманули. Нет никаких ответов. Он не знает Чарли, он просто желал навлечь на меня беду, принимая меня в ряды полукровок. Что же, как оказалось, все рассказы моих друзей о том, что боги думают только о себе – чистая правда. И от этого вдвойне обидно.

Нико предупреждал меня. В последнее мгновение, когда я обернулась к нему, ди Анджело был буквально в бешенстве. Но то, что проступало сквозь пелену ненависти – дикое, всепоглощающее отчаянье. Бесстрашный, храбрый, сосредоточенный Нико просто не мог контролировать свои эмоции в этот момент, и потому, я видела, насколько зол он был. На меня? На самого себя? На мир вокруг? Я не знаю. Знаю только то, что подвела его. И от этого не становилось легче.

Верно.

Меня вновь прошибает пот, а по коже бегут мурашки. Боль чуть отступает, давая возможность расслышать его слабый, едва слышный голос.

Все верно, Беатрис. Держись сына Аида…

Его булькающий голос с каждым мгновением становится все тише. Ощущение, что кто-то просто выключает звук в этом помещении, не позволяя его последним словам достигнуть моих ушей.

Тени. Ты должна отправиться к ней по теням… Пэгги… Найти ее в мире теней. Она расскажет тебе. Обязательно…

– Вы обещали мне!!! Вы, а не Пэгги! – кричу я.

На этот раз все иначе: шум моего голоса разносится по помещению яростным эхом. Истерический, надорванный крик забивается в уши воском. От страха у меня трясутся руки, которых быть не должно. Единственное, что я понимаю: мое пребывание в «нигде» заканчивается. Сердце вновь слышно бьется между ребер. Я ощущаю дуновение ветра, слабое покалывание на спине, соленые капли, стекающие по щекам к шее.

Слишком мало времени…

Купол пал у меня на глазах. Серебряный ободок вспыхнул и погас. Вслед за этим исчезло и тело божества. Вместо него на песке оказался тлеющий пепел. Он клубился в воздухе дымкой, принося за собой запах тленья. Меня воротило от этого. Казалось, я бы стерпела вид трупа без особых расстройств, вместо пепла, что оседал на моих собственных плечах. Я с ужасом отдираю его от кожи, а он все липнет к вспотевшему телу, словно деготь. По-моему, я кричу. От отвращения и ужаса. Подумать только: он сидел только что передо мной, а теперь его останки осыпаются на песчаный берег.

Кто-то несколько раз встряхивает меня за плечи, а я продолжаю соскребать с кожи этот отвратный пепел, пахнущий чужой плотью. Он был моим отцом всего несколько секунд назад, а что теперь? Что теперь?! Ни ответов, ни Чарли, ни надежды. Одни слова, брошенные напоследок. Пэгги? Тени? Сын Аида?

– Трис! – голос.

Чужой, инородный, но до ужаса знакомый. Я вскидываю свои глаза вверх. Лицо Нико наполнено такой жуткой тревогой, что мне поневоле становиться не по себе. Он встряхивает меня за плечи, стараясь перехватить словно обезумевшие ладони. Мои плечи исполосованы красными линиями. Словно я пыталась содрать кожу живьем.

– Ты в порядке, слышишь?! Ты в порядке! – он кричит и все хватает мои ладони.

Я цепляюсь за него. Что-то невнятно бормочу себе под нос. И только тогда, когда его руки обхватывают меня, а что-то неизмеримо легкое и вязкое касается поврежденной кожи, понимаю, что говорю: