The Pirate Adventure

— Что вы делаете? — спросил я, понимая, что Артур уже позабыл о моём существовании, едва я запер дверь. И даже, когда я задал этот вопрос, меня проигнорировали. Знаешь, обычно я очень вспыльчив и терпеть не могу, когда на меня не обращают внимания, но при этом человеке я почему-то старался вести себя сдержанно. Мне казалось, скажи я что-то лишнее — и сам окажусь на его рабочем столе...вскрытым. Я видел, как он взял какую-то бутыль без этикетки, просунул в неё пипетку, всосал в неё содержимое бутылки, и потом, впрыснул в пасть мёртвому грызуну. Я-то думал, что ничего не произойдёт, однако реакция крысы подвергла меня в смятение. У неё затряслись лапки. Нет, это вполне нормально для трупа — рефлексы свойственны всем. Но в следующие несколько секунд Артур проделал ещё ряд каких-то вещей, после которых это мерзкое животное внезапно распахнуло свои глазёнки, затем, резко перевернулась на живот и понеслась со всех лап в сторону двери. Я заорал во всю глотку, при виде того, как бодро двигался недавний «труп», волоча за собой собственные кишки. Как я ещё не потерял рассудок, не понимаю. Крыса пробежала пару метров от стола до двери, стукнулась об неё своим острым носиком и упала. Больше она не двигалась.

Я же забрался на какую-то тумбочку вместе с ногами, сердце моё готово было вырваться из груди от увиденного. Если бы не голос соседа, то я, наверное, счёл бы себя окончательно свихнувшимся…

— Вот проклятье! – крикнул раздасованно Артур. Его реакция убивала на повал. Я, как идиот, сидел на тумбочке, и еле дышал, а этот же продолжал сидеть за столом и недовольно пялиться на крысу.– Все они добегают до двери, а потом там же и подыхают.

Сказав это, он поднялся со стула и, взяв в руки мел, вычеркнул какие-то формулы, написанные на голой стене за его спиной. Эти рисунки я заметил не сразу. Да и, честно говоря, мне было плевать, ведь я минуту назад видел, как мимо меня пробежал живой труп.

Когда я попытался слезть с тумбочки, хозяин комнаты сорвался с места и за долю секунды успел обогнуть стол с препаратами и оказаться около меня. Его длинные пальцы ухватили меня за воротник и нагнули ближе к его лицу.

— В ваших интересах держать всё увиденное в тайне. Нет, вы можете, пожалуй, всем и донести об увиденном. Я как раз подумываю над тем, чтобы перейти на людей…

После таких слов, даже у смельчака не возникло бы желания кому-то что-то рассказывать. Да и я оклемался только к следующей неделе.

Мой учитель сразу заметил перемены в моём настроении, расспрашивал, но я покорно отмалчивался. Да, были моменты, когда я едва не раскололся. Но когда я начинал говорить, рядом почему-то всегда оказывался плод моих кошмаров. Он никогда не подходил к нам близко, держался в стороне, и смотрел на меня из-под низко опущенной шляпы. С презрением. Мол, помнишь? Как тут не забыть…После увиденного даже светские вечеринки перестали быть мне милы…

А после, когда я только начинал, к своему счастью, подзабывать о дьявольщине, что жила по-соседству со мной и уходить полностью в работу, Артур сам решил завязать со мной разговор. Всё начиналось с обыкновенного «доброго утра» или «доброго вечера». Позже, он начинал заводить со мной более длинные диалоги. Я пытался отвечать достойно, хотя у меня в душе всё буквально переворачивалось, вспомни я о той крысе. Забавно, но даже во время беседы, Артур делал скучный вид, как будто он заговорил по принуждению. Вскоре, после таких прохладных бесед, я начинал привыкать к этому типу. Даже, слегка проникся его исследованиями, честно пытался глядеть на это с научной точки зрения. Да простит меня церковь…

И так, это стало моей традицией — каждую неделю я заходил в его лабораторию и, подобно зеваке, наблюдал за его экспериментами. И, уж поверь, это было захватывающе! Каждую неделю я встречал на его столе всё новых и новых животных, и каждый раз процесс эксперимента имел самые непредсказуемые результаты. После того, как я побывал на операции мотылька, я просто перестал сомневаться в уникальности моего соседа. И Артур, следует заметить, был совсем не против моего присутствия. Он перестал запугивать меня вскрытием, что меня определённо радовало! Ему нравилось, как я охал, удивлялся или задавал вопросы на какие-то темы, на которые, очевидно, у него имелись ответы, но он не торопился на них отвечать.

Так, наверное, прошёл целый год. Целый год я блуждал за этим человеком, он занимал в моей голове больше места, чем медицина и ждавшие операции пациенты. Беря в руки нож, я каждый раз спрашивал себя — а как бы поступил на моём месте Артур?