The Psychopatic Left

Отказ Мао от прошлого или будущего только ради настоящего, и только его собственного настоящего, мог быть достигнут через коммунизацию Китая. В этой коммунизации разрушение традиционного конфуцианского идеала с его почитанием предков и семьи могло быть интеллектуализировано как часть некоего великого идеала ради блага человечества. Этот отказ от прошлого и от традиции подразумевает отказ от самой культуры. Это «восстание против цивилизации» в точном смысле. В Китае разрушительный импульс был высвобожден через молодежь «Красной гвардии» (хунвейбинов) в конце 1960х. Снова мотивом была социопатия Мао, перенесенная на весь народ. На руинах китайской культуры, включая ее основные исторические фигуры, такие как Конфуций, был построен культ Мао, возвышающий его к божественности.

В августе 1966 года недавно созданных хунвейбинов спустили с поводка, чтобы разрушить культуру и верования их родителей. Первым злодеянием было убийство пятидесятилетней матери четырех лет, которая возглавляла школу для девочек в Пекине. Девочки пинали ее и топтались по ней, и вылили на нее кипяток. Она была вынуждена таскать кирпичи, пока ее избивали тяжелыми кожаными армейскими ремнями с медными пряжками, и палками с гвоздями. «Красный август» продолжался в этом духе.

Одну из девочек, которая руководила этим садизмом против директора школы, похвалил сам Мао, посоветовавший девочке: «Будь жестокой», и девочка, имя которой Сон Бинь-бинь частично означало «Нежная», сменила имя на «Быть жестокой». Школу для девочек переименовали в «Школу красного насилия».

В школах началась классовая борьба даже в младших классах. Эта молодежь была армией Мао против своих родителей. 23 августа Мао объявил, что «Пекин слишком цивилизован». Хунвейбины, с их символическим оружием из палок и ремней с пряжками, напали на своих первых жертв: несколько десятков ведущих китайских авторов во внутреннем дворе пекинской организации союза писателей.

Кроме того, хунвейбины использовались как грабители для Мао и его окружения. Здесь мы снова можем видеть, что обычная преступность, хотя и в массовом масштабе, была скрыта за маской идеализма. «Красная гвардия» совершила набег на тысячи зданий, и мучила и убивала их жителей. Тонны награбленного золота, серебра, платины, драгоценностей и миллионы долларов в твердой валюте, бесценные старинные вещи, картины и древние книги были украдены. Окружение Мао могло подбирать себе ценности. «Мадам Мао выбрала 18-каратовые золотые французские часы на цепочке, украшенные жемчугом и алмазами, за которые она заплатила королевскую сумму семь юаней». Кан Шэн, один из главных архитекторов Красного террора, послал некоторых из отобранных хунвейбинов грабить редкие книги, которые потом украсили стены его особняка.

Кроме того, что она стала прикрытием для воровства, «Культурная революция» была предназначена для разрушения всех остатков традиционной культуры. Считалось опасным иметь в доме книги или что-либо еще культурной природы. Много знаменитых памятников, связанных с прошлым Китая, были разрушены, включая 4 922 из 6 843 памятников в Пекине. 24 августа была разбита первая статуя: Будда в Летнем дворце в Пекине. Дом Конфуция в Шаньдуне, который за столетия превратился во внушительный музей, был разрушен хунвейбинами, после того, как местные жители не проявили желания делать это. Чан и Холлидей комментируют, что Мао ненавидел Конфуция, потому что великий мудрец «предписывал, чтобы правитель заботился о своих подданных, и как выразился сам Мао, «Конфуций это гуманизм... то есть сконцентрированный на людях «изм»».

Руководителем этого разрушения культуры была Цзян Цин, жена Мао, которая до смерти Мао в 1976 году гарантировала, чтобы существовало только такое искусство, театр, музыка и книги, которые были пропагандистскими механизмами, расхваливающими Mao.

Мания смерти Мао Цзэдуна

В своих пометках на полях книги Паульзена Мао утверждал, что был безразличен к смерти, поскольку она - часть природы, самое великое приключение, «самая странная вещь», «замечательное, радикальное изменение». Такое мировоззрение, с типичным для социопата отсутствием человеческого сочувствия, привело к смерти приблизительно 70 миллионов человек за время правления Мао. Однако сам Мао питал очень большую антипатию к смерти и пробовал все, что мог, чтобы задержать ее. Поскольку его здоровье было сильно растрачено им всего за несколько лет, он все время думал о своей смертности и готов был жалостливо плакать. Как раз когда его жизнь ослабевала, он все еще боялся своего свержения в ходе удачного переворота и цеплялся за власть, потому и не назначал себе конкретного преемника. Он еще в 24 года написал о том, что его беспокоило только свое собственное величие в настоящем времени. И то, как он вел себя до самого конца, доказывает, что им всегда управляли человеконенавистнические доктрины, которые он сформулировал в своей юности.