The Question. Будущее

Считаете ли вы искусством пиксель-арт? Лично я – да. Пиксель-арт развился из ограничений, связанных с памятью компьютера, но остался как раздел искусства и долгое время после того, как эти ограничения пропали. И даже больше – порой пиксель-артовые произведения только маскируются под, скажем, картинки из игр с 256 цветами, а на самом деле используют всю палитру. Но кто мог подумать, что вот что-то такое станет искусством? Для этого нужно было бы представить всю эволюцию компьютерной техники, затем – ностальгию поколения, выросшего на этих играх, по прошедшим временам и, наконец, переосмысление в качестве отдельного жанра компьютерных игр в частности и изобразительного искусства вообще.

А ведь это лишь одна малая фасеточка всего разнообразия. Подобно науке и технике, искусство развивается во многих, совершенно непредсказуемых направлениях. Сейчас не эпоха возрождения, когда, помимо и вместе с необходимостью угодить заказчику, у него была некая условная цель – достичь максимальной правдоподобности. Этой правдоподобности достигли уже к XV–XVI веку, и с тех пор начались эксперименты по тому, что и как можно опустить, чтобы заострить внимание на другом. К XX веку мы имели уже и гиперреализм, и импрессионизм, и кубизм, и примитивизм, и дадаизм. В общем, казалось бы, люди испробовали все экстремумы, но изобразительное искусство, как искусство переосмысления реальности, подхватывает и трансформирует все без исключения явления мира.

Не будучи специалистом, я рискну-таки предположить, что сейчас, когда виртуальная реальность, пусть и с задержкой лет эдак в двадцать пять, наконец становится все более доступной простым смертным, могут появиться работы, так или иначе неожиданным образом ее использующие. Но виртуальная реальность – это тоже лишь холст.

Как раннее знакомство детей с информационными технологиями (интернет, соцсети, смартфоны) повлияет на будущее общества?

Анастасия Подрабинек

системный аналитик

Сложно предсказать весь спектр ожидающих нас перемен, но я бы сделала ставку на две вещи.

Во-первых, будущее поколение будет создавать качественно другие цифровые продукты, причем не столько благодаря развитию технологий, сколько благодаря иному к ним отношению. Виртуальная реальность строилась у нас на глазах, и мы не всегда можем принять ее как часть жизни. Для детей, знакомых с гаджетами с ранних лет, нет понятия виртуальности, для них все становится частью реального мира. Это позволит им придумать более удобные и естественные способы взаимодействия с гаджетами, увидеть новые сферы применения существующих технологий. Они окончательно разрушат границу между материальным и цифровым.

Во-вторых, будущее поколение будет иначе относиться к информации. Нам в наследство от аналогового мира досталось восприятие информации как абсолютной ценности: «знаешь N – молодец, не знаешь N – все с тобой ясно». В мире, где информация доступна любому, кто ее ищет, ценным станет не знание, а умение анализировать информацию, отбрасывать лишнее, быстро схватывать суть. Это может понизить ценность классического высшего образования, изменить приоритеты работодателей при найме сотрудников.

Как Facebook изменяет наше представление о чтении и письме?

Кирилл Мартынов

философ

Facebook, а шире социальные сети вообще, изменили привычное соотношение между чтением и письмом, сложившееся за последние несколько веков. Если раньше все образованные люди читали, но почти никто не обязан был писать (кроме тех, кто занимался этим профессионально, и графоманов), если раньше, соответственно, школа готовила образованных читателей и ценителей литературы, но никак не писателей, то сейчас все меняется.

В эпоху социальных медиа люди пишут как никогда много в истории человечества. Баланс между чтением и письмом восстановлен: мы теперь читаем, чтобы писать, и пишем, чтобы читать (комментарии под написанным). Письмо стало повседневной практикой для сотен миллионов людей: такого раньше просто никогда не было в культуре, и никто толком пока не понял, что с этим делать и как оценивать. Мы по традиции считаем, что быть писателем – значит писать книги, но на самом деле пора как минимум ввести еще один термин, everyday writer – повседневный писатель.