The Sentry

После этого жуткого события Арти Альварес провел три года в специальном исправительном учреждении для несовершеннолетних, предоставленный собственной совести, принимал участие в постоянных обсуждениях, и каждую ночь во сне ему являлись глаза Лушиуса Джефферсона. Вместо высокомерия юности — чувство вины и мучительного стыда. В конце концов он стал бакалавром, а потом и магистром психологии и консультантом по молодежным группировкам города. Он создал «Глаза ангелов» — программу помощи неимущим детям из группы риска и работал с бандами всего города. Смысл названия «Глаза ангелов» был прост: веди себя так, словно на тебя смотрят. Девиз «Глаз ангелов» — «Кто-то все видит».

«Глаза ангелов» занимали маленький оштукатуренный домик. Когда Пайк подъехал, у домика толпилась дюжина подростков. В основном латиноамериканцы, но были и афроамериканцы, и белые, и азиаты. Вооруженные кистями и валиками, они под руководством Арти красили стены.

Увидев Пайка, Арти открыл ворота. На нем были шорты, сандалии и футболка с логотипом «Глаз ангелов».

— Марисоль сказала мне, что вы заедете. Рад вас видеть.

— Есть минутка?

— Заходите.

Вслед за Арти Пайк вошел в домик. Гостиная служила офисом и приемной. Хорошенькая юная латиноамериканка — вероятно, Марисоль — сидела за столом, говорила по телефону и одновременно печатала на компьютере.

Когда они вошли, Арти сказал:

— Джо, Марисоль; Марисоль, Джо.

Марисоль подняла руку в приветствии, не прерывая разговора.

Арти ввел Пайка в свой кабинет и плюхнулся в старое кресло, стоявшее за обшарпанным учительским столом.

— Садитесь. Чем могу помочь?

— «Венеция-тринадцать».

— Ну и?

— Хочу поговорить с хефе.

Арти поднял брови и откинулся в кресле.

— Поговорить — в смысле поговорить или поговорить в том смысле, что кто-то замолчит навсегда?

— В смысле поговорить. Если бы в другом, я бы не стал к вам обращаться.

Пайк рассказал о Мендосе и Гомере, об акте вандализма. Пайк научился понимать бандитов, еще когда был полицейским. Он мог убить их, но заставить слушаться — не мог. Это может только их главарь, хефе. Если главарь прикажет им оставить Уилсона в покое, они оставят.

Арти сказал:

— Мм. Значит, вы хотите обратиться к нему с просьбой.

Пайк кивнул. Арти снова откинулся на спинку кресла.

— Почему бы и нет. У них там новый мальчик. Мигель Азара. Кличка Майки. Этот мальчик удивит вас.

— Вы с ним поддерживаете отношения?

— Я разговариваю с ними со всеми. Не все меня любят, но они понимают, что я стараюсь делать добро. И у всех у них есть маленькие братья и сестры. — Арти побарабанил пальцами по столу и задумчиво оглядел Пайка. — Сказать ему, с кем он будет иметь дело?

— Как считаете нужным, как лучше.

Арти минуту поразмышлял, пожал плечами.

— Я могу попросить его об одолжении для себя. Подождите минутку, посмотрим, что получится.

Пайк понял намек и вышел, чтобы дать Арти поговорить без помех. Через несколько минут тот дал ответ: Мигель Азара согласен встретиться с Пайком сегодня в три часа дня.

Они встретились в кафе на бульваре Эббота Кинни, неподалеку от каналов Венеции. Пайк удивился, когда Арти сказал, где Азара назначил ему встречу. Это был роскошный район дорогих ресторанов, дизайнерских магазинов и арт-галерей. Здесь, в этом кафе, на веранде, его окружали богатые привлекательные женщины — загорелые, подтянутые, в легких летних платьях, и никто из них не курил. В таких местах ветераны «В-13» бывали нечасто.

Пайк приехал слишком рано и уселся на веранде, как было договорено, попивая черный кофе. Кофе был слабый, но ему было все равно. В три ноль пять подъехал черный «приус» и остановился у тротуара на противоположной стороне улицы. Из него вышел и направился к кафе мужчина лет тридцати в легком спортивном пиджаке от Хьюго Босс поверх футболки с изображением рок-группы «AC/DC», в дизайнерских джинсах и сандалиях-гуарачах. Он был подтянут, чисто выбрит и так хорош собой, что мог бы украсить собой обложку журнала «Эсквайр». Женщины, сидевшие рядом с Пайком, все как одна смотрели на него.

Перейдя улицу, он стал глазами шарить по толпе, увидел Пайка и подошел к его столику. Протянул руку и улыбнулся, блеснув ослепительными зубами.

— Мистер Пайк? Майкл Азара. Отец Арт сказал, что я узнаю вас по стрелам. Я сяду?

Пайк кивнул, отметив про себя, что он представился как Майкл, не Майки и не Мигель. Приятный, чистый, он отличался от ветеранов из «Кузовного ремонта» так же разительно, как его «приус» от конфетно-красного «бель-эра» пятьдесят шестого года. Он был похож на члена землячества Университета Южной Калифорнии, правда накачанного как чемпион по борьбе.

Азара сел, сцепил пальцы и с невинным любопытством посмотрел на Пайка.

— Я люблю отца Арта. Он так много делает для нашей общины.

Пайк кивнул, ожидая продолжения.

— Чем могу вам помочь?

Теперь, когда Азара сидел, Пайк видел, что кожа у него на шее испещрена мельчайшими шрамиками. Когда он был мальчишкой, здесь была татуировка, но ее свели лазером. Шрамики покрывали и костяшки пальцев на левой руке. Кажется, когда-то он не столь разительно отличался от парней из автосервиса.