The Severe Theory

Пресловутый он потому, что кучка людей, которые, тебя в глаза не видели и не знают, как у тебя дела и чем ты живешь, не может диктовать тебе условий. Даже если кучка большая. Даже если очень. Даже если у них три тысячи восхитительно зализанных и отредактированных фотографий с авокадо в разных позах – все равно, их мнение не превалирующее. И с чего ты вообще взяла, что помешанность на сомнительно-правильном питании – это твое? Вот эта псевдоправильность, – когда главное, чтобы по тренду жить – заходит в тупик, когда начинаешь задавать простые вопросы. А знают ли господа, что соя, которая идет на молоко, полностью модифицированная или, что в куриной грудке, которую они заботливо укладывают в помидоры-черри – гормонов больше, чем в 9-А классе вместе взятом? Или, например, чем обрабатывают болгарский перец, пока везут зимой к нам? Я к тому веду, что, может, те огурцы, которая мама с дачи привезла – не так уж плохи, как кажутся. Везде и во всем есть казусы, спорные моменты, предвзятые истины, поэтому не ставь себе на стол кумира в форме авокадо, если до конца не знаешь всей сути вещей и если в тебе ничего не переворачивается про виде протеинового баточника, но просто это же круто, то не надо. Не гонись за тем, что тебе не нужно и не хочется.

С чего ты взяла, что ты должна быть как та девушка, которая усердно изо дня в день снимает стори, как хорошо быть ей и что для этого надо купить и куда для этого надо пойти? Почему ты решила, что ты хуже?

Я хочу сказать, что подавляющее большинство не должно подавлять. Ты можешь не делать татуаж бровей, если тебе нравится старый добрый карандаш. Ты можешь есть бабушкины вареники с вишневым джемом, если ты их любишь, ты можешь заводить обычную лохматую беспородную псину, а не йорка, если тебе так больше по душе. Если плясать под чужие мотивы в неудобной обуви, подобранной по количеству сердечек в соцсети, то можно допрыгаться до жутчайшей депрессии, из которой будет трудно наблюдать за чужими жизнями. Поэтому, живи по-своему, думай своей головой, а мода остается постоянной на счастливых женщин, которые счастливы каждая по-своему.

«Привет. Хорошо выглядишь. Всё-таки, красивая ты женщина»

Так ты начинаешь каждый наш разговор, и меня даже уже против моей воли, обдает подогретым прошлым. Кажется, проведи я рукой по тебе – верну, и ближайший поворот станет сказочным: «Направо пойдешь – счастье обретешь», и я снова докажу себе, что я отчаянная баба. И, знал бы ты, как мне этого хочется. А не подскажешь, как называется отклонение, когда с тем, кто тебя с огнем познакомил, ты можешь запросто обсудить своего нового мужчину? Это высшая степень безразличия или последняя грань отчаяния? Самодисциплина или самоуничтожение? Сила воли или внезапно развившаяся слабость?

Мы, нет, не мы – просто ты и я – спорили всегда насчет абсолютности этого мира. Ты говорил, что нет чистых «да» и «нет», что есть миллионы градаций, и мы можем быть счастливы в одной из них. А я всегда надувалась и заявляла, что либо ты меня любишь, только меня и только всю, либо не надо мне. Свое принципиальное «нет» я подменила таким же четким «да» во время процедуры бракосочетания с другим человеком. И неисчислимое количество чистейших «да» и «нет» я слышу теперь на каждом шагу : насчет завтрака, ужина, досуга, ребенка, работы. И меня восхищает ирония сбывшихся надежд. Ты получаешь все, что хочешь, а потом понимаешь, что не того ты хотел, что принципиальность не стоит ничего. Что самое важное в жизни – просто любить. Но, к счастью, эти развеселые мысли уходят вместе с тобой. А так как видимся мы не чаще раза в пару месяцев, то разрушительное их воздействие успевает зажить, и я снова верю в свои «да» и «нет».

Да, я люблю. Нет, не вернусь. Да, дура принципиальная. Нет, не подходи.

* * *

«Я думала, что ты был счастлив со мной»

      Это все, на что меня хватило тогда, в том адовом ноябре, 21 числа. Потом в горле вырос ком размером с Плутон, а слезы застеклили глаза. Мозг судорожно соображал, какие меры скорой помощи нужны, чтобы сохранить имидж и лицо. Попытаться оправдаться? Перекинуть вину? Размазать сопли красиво и женственно от ладошки к локтю? Экстренно вызвать жалость? Нет, все не то. Опыт молчал, испуганный, а я не знала, что делать первый раз в своей жизни. Как же страшно взрослой тётеньке столкнуться с такой мерзкой импровизацией. Тётя считала, что всё под её контролем. Тётя плюхнулась аккуратно накрашенным личиком в чрезвычайное и незапланированное его величество дерьмо. Тётя старалась, как могла, а теперь должна еще немного постараться и уйти, не шатаясь, с его горизонта. С этим мужчиной не получится разыграть трагикомедию. С ним можно только подчиниться его воле и обдумывать вволю за захлопнувшейся дверью сложившиеся, как карточный домик, обстоятельства, и еще калякать в смске работу над ошибками. Сама выбирала. Основательно так выбирала.