The Show Must Go On. Жизнь, смерть и наследие Фредди Меркьюри

После выступления на Ибице Фредди отправился обратно в Лондон и провел остаток лета, занимаясь своим домом и ухаживая за садом с Джимом Хаттоном, который теперь оставил свою работу в отеле «Савой» и официально работал «садовником» у Фредди за 600 фунтов в месяц. Барбара Валентин посетила Фредди и Джима в Гарден Лодж летом 1987 года. Она была в шоке от того, что пятна саркомы Капоши увеличились, хотя Фредди проходил лазерное лечение в попытке уменьшить их количество, а теперь у него были еще и болезненная рана на правой ноге и проблемы со стопой после его теннисной травмы на Ибице.

В то время слишком часто при лечении больных СПИДом, когда многое еще не было известно о вирусе, некоторые симптомы, в частности диарея, лихорадка, потеря веса и анемия, были просто приписаны СПИДу и не исследовались дальше. На самом же деле, остроту таких симптомов зачастую можно было ослабить, чтобы их было легче переносить, поскольку чаще всего они были вызваны простыми причинами, которые можно было устранить. Врачи и специалисты, которыми он окружил себя, могли обеспечить ему требуемый уровень ухода. Они не приписывали его симптомы СПИДу и, следовательно, не считали их неизлечимыми. Вместо этого они стремились к дальнейшему исследованию и делали все возможное, чтобы Фредди мог легче переносить некоторые симптомы, и отказывались слепо связывать их со СПИДом. Этот метод лечения включал в себя правильное питание, заботу о психическом здоровье и другие пункты, являющиеся частью ухода за пациентами, и требовал высоких затрат – как денежных, так и затрат времени. Хотя Фредди без сомнения мог позволить себе лечение с финансовой точки зрения, ему нужно было тратить много времени на посещение больницы Chelsea & Westminster Hospital, чтобы получить лучшее лечение. А вот времени у него было немного. Кроме того, суровая реальность заключалась в том, что чем больше времени он проводил в больнице, тем выше становился риск быть раскрытым. Пресса и так следовала за ним по пятам, страстно желая получить любую сплетню, и он просто не мог позволить себе быть замеченным в процессе лечения в больнице. Поэтому он свел посещение клиник к абсолютному минимуму и являлся туда лишь в случае крайней необходимости.

Одним из первых доступных ему лекарств был препарат AZT. В 1987 году, когда он впервые стал доступен по рецепту, предполагалось, что он станет чудодейственным средством для борьбы со СПИДом. AZT был одобрен правительством США и продавался под названием Retrovir. Он разрабатывался в Калифорнии с 1985 года и был воспринят как крупный прорыв в борьбе с ВИЧ и СПИДом. Когда он получил лицензию и был допущен к продаже в 1987 году, спрос на него был огромным. Как писал журналист Саймон Гарфилд: «К тому времени пациенты со СПИДом настолько отчаялись, что были готовы испробовать любой из подпольных методов лечения, некоторые из которых, вероятно, были опасны для жизни. С приходом AZT врачи, которые так долго были бессильны против синдрома, о котором они так мало знали, наконец-то получили то, что они могли дать своим пациентам, что-то, что смогло пройти строгие официальные тестирования»[670].

Изготовители AZT открыто признавали, что препарат не является лекарством от ВИЧ и СПИДа, но утверждали, что он может помочь людям, живущих с ВИЧ или СПИДом, продлить жизнь, надеясь, что в течение выигранного времени будет разработано лекарство или вакцина от этой болезни. Но AZT не смог оправдать ожиданий. Еще в 1984 году, когда миру грозила пандемия СПИДа, фармацевтические компании по всему миру стремились найти лекарство, способное побороть эту болезнь. Хотя СПИД был диагностирован тогда только у 3000 человек, прогнозы предполагали, что сотни тысяч могут быть заражены и что миллионы людей могут быть подвержены риску заражения. Для любой фармацевтической компании, нашедшей способ лечения или профилактические средства против этой пандемии, потенциальное финансовое вознаграждение выражалось бы астрономической суммой.