The Show Must Go On. Жизнь, смерть и наследие Фредди Меркьюри

Между тем Фредди Меркьюри ходил к своему врачу, доктору Гордону Аткинсону, на регулярные проверки, а также к ряду других специалистов, хотя он не распространялся об этих деталях и не хотел даже обсуждать это с Джимом Хаттоном. Так сложилось, что благодаря его статусу и связям, у него был более легкий и быстрый доступ к самым продвинутым препаратам, чем у большинства обычных людей, в частности, к AZT. Казалось, это был для него лучший вариант (возможно, что, на самом деле, единственный вариант), который давал некую надежду и в то же время рассеивал внутреннее отчаяние. Основное преимущество AZT, как надеялись Фредди и те, кто тоже принимал этот препарат, заключалось в том, что он мог бы, вероятно, продлить им жизнь до того момента, когда будет разработано эффективное лекарство против СПИДа.

Фредди начал принимать AZT в рекомендуемой дозировке 200 мг пять раз в день, примерно каждые четыре часа. Но для него это было слишком много, как и для многих других, кто принимал AZT, некоторые из которых скончались в результате передозировки. Поэтому дневную дозу Фредди снизили с 1000 мг в день до 300–500 мг в день. Это также оказалось эффективным, и преимущества начали перевешивать побочные эффекты. AZT дал Фредди какую-то реальную надежду, как и большинству тех, кто принимал этот препарат, предлагая ощутимый эффект в течение шести-девяти месяцев. Только спустя годы, когда многие из тех, кто доверял препарату, умерли, выявились истинные факты об AZT.

Получив своего рода передышку, Фредди почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы вернуться в студию со своими коллегами из Queen. И ближе к концу 1987 года, в течение которого вся четверка участников группы много отдыхала, начались переговоры о создании нового альбома. Фредди и остальные члены Queen отправились в Townhouse Studios, чтобы начать работу над своим 13-м студийным альбомом, который будет называться „The Miracle”.

К концу февраля группа записала 22 песни, о которых Роджер Тейлор в одном интервью сказал: «Это легко может стать лучшим альбомом, который Queen сделали за последние десять лет. Он больше напоминает старый стиль. Я имею в виду, это почти похоже на отголоски Led Zeppelin. Там есть все. Это здорово, и все в студии вживую. Думаю, это придает больше блеска и энергии»[684].

Во время записи альбома группа приняла одно важное решение. Впервые они договорились о коллективном авторстве для каждой песни. «Когда мы пришли к созданию этого альбома, мы приняли решение, которое должны были принять еще пятнадцать лет назад, – говорит Брайан Мэй. – Мы решили, что автором песен будет вся команда Queen, то есть все четверо, так что никто не будет исключением. Это также поможет при выборе сингла, потому что трудно быть беспристрастным в отношении песни, которая является исключительно твоим собственным сочинением»[685].

Отлично поработав весь январь и февраль, Queen объявили перерыв в записи на весь март, что позволило Роджеру провести тур со своим проектом «The Cross», а Фредди мог продолжить работу над материалом для альбома Монсеррат Кабалье вместе с Майком Мораном в Townhouse Studios. Но постоянные записи и сочинение текстов, встречи с врачами и специалистами, а также побочные эффекты различных методов лечения были слишком изнурительны для него и требовали передышки.

«Было очевидно, что Фред был болен, – вспоминает Майк Моран. – Становилось все более очевидным, что с ним что-то не так, и когда нечто подобное происходит – а у меня было много друзей, которые прошли через это – ты, как правило, начинаешь это отрицать и говоришь: «Ну, он будет в порядке». И честно говоря, все мы так делали. Он говорил: „Я иду сегодня к врачу”, и я никогда не спрашивал для чего. Он делал все, чтобы попытаться победить эту болезнь. Но иногда он говорил: „Я плохо себя чувствую, давайте на сегодня закончим”. Он никогда не говорил, что это из-за этой болезни»[686].

Остальные члены Queen также были в неведении. Но как долго мог Фредди держать свое состояние в секрете? Весь круг его общения начал задумываться о характере его болезни, включая бывшего менеджера Джона Рида: «Я получил письмо от Пола Прентера, должно быть, это был 1988-й, – вспоминает Рид, – это было прощальное письмо, поэтому когда я понял, что у него СПИД, я начал беспокоиться о Фредди, а он все больше и больше замыкался в себе»[687].