The Show Must Go On. Жизнь, смерть и наследие Фредди Меркьюри

Фредди и Монтсеррат планировали выступить на закрытии шоу, но по мере приближения их выхода на сцену Фредди все больше волновался. «Мы пытались ему не мешать, – вспоминает Тони Пайк, – но я его заметил – он расхаживал, одетый в свой костюм, глубоко задумавшись и проговаривая разные фразы из песен»[693].

У Фредди снова появились проблемы с горлом. Это не должно было стать проблемой, поскольку они собирались петь под фонограмму. Однако когда он и Кабалье вышли на сцену, чтобы исполнить свой первый номер, запись заиграла с неправильной скоростью (она была слишком медленной), поэтому нужно было ненадолго приостановить выступление, перемотать ленту и затем начать все сначала. Для зрителей и собравшейся прессы это был явный признак того, что Фредди пел под фонограмму, и как только они узнали о его проблеме с горлом, поползли слухи, что у него СПИД.

На пресс-конференции после шоу Фредди попытался все объяснить: «Я не хотел рисковать петь вживую. Это очень сложно, потому что эти песни сложные, и нам просто не хватало времени на репетицию. Мы думали, что можем что-то сделать, но, боже мой, я говорю вам, для этого требуется много репетиций – недели и недели. Я привык петь с Queen, где мог спрятаться за ними. Но здесь каждая нота имеет значение, и это совсем другой вид дисциплины. Я могу сделать это в студии, потому что там есть возможность перезаписать неудавшиеся части, но я задавался вопросом, получится ли у меня это вживую, где нужно сделать сразу все правильно. Она привыкла к этому, а я нет. Я никогда не выступал с оркестром и, если бы мой голос был не на высоте, я бы ее подвел. Я не хотел рисковать»[694].

Но, несмотря на опровержение заявлений о том, что выступление изначально было запланировано под фонограмму, и что это решение никак не было связано с его болезнью, Фредди приходилось прилагать все усилия, чтобы продержаться на сцене, потому что под его смокингом последствия СПИДа все больше изнуряли его. У него была рана на правой голени и незаживающий очаг поражения на стопе. Обе раны так и не удавалось до конца вылечить, и они заставляли его хромать.

Монсеррат Кабалье вспоминала тот вечер, когда они с Фредди выступали, как она почувствовала: он понимал, что это, возможно, его последнее выступление: «Когда он пел, я заметила, что в его глазах блестели слезы. Я протянула ему руку. Он сжал ее и поцеловал. Было ясно, что он внезапно осознал свою судьбу. Это были слезы прощания. Это было его прощание, по крайней мере, со сценой», – сказала она[695].

Кабалье была одной из немногих, кто уже знал о степени болезни Фредди. Это произошло во время одной из их заключительных сессий записи, когда Фредди вдруг отшатнулся, чтобы избежать их обычных приветственных поцелуев и объятий. В интервью 2012 года она вспоминала: «Я сказала: „Прости, Фредди, я не хочу тебя беспокоить”».

Он сказал: «Нет, нет, я должен тебе сказать. У меня ВИЧ».

Я спросила: «Что это значит?»

Я знала много людей с ВИЧ, и они были здоровыми, поэтому я не думала, что это проблема.

Он сказал: «Ну, что касается меня, у меня уже развился СПИД, и я не хочу, чтобы ты заразилась».

В то время никто не знал, как вирус передавался, и люди опасались даже заражения через кожу[696].

Я сказала: «Но ты такой сильный, как твой голос». Мне было очень тяжело все это слышать, хотя, конечно, не так, как ему. Мне было очень приятно, что он решил довериться мне. Это означало, что он, должно быть, действительно ценил нашу дружбу»[697].

Через два дня после финального выступления Фредди и Кабалье запустили альбом «Barcelona» в Королевском оперном театре Ковент-Гарден. Альбом достиг 25-го места в британских чартах альбомов и, несмотря на очень сдержанный прием со стороны музыкальной прессы, оставался основным событием в музыкальной карьере Фредди: «Я не думал, что я способен написать оперную композицию, которая будет удовлетворять требованиям всемирно известной примадонны, – сказал он. – Я действительно не знал, что я способен на такие вещи. Я подумал: „Что еще мне осталось сделать?”[698].

Закончив работу над проектом „Barcelona”, Фредди внезапно решил поехать в Мюнхен. Он взял с собой Питера Фристона и Питера Стрейкера, но его все больше раздражало, что он не мог наслаждаться развлечениями, как все остальные. Он уже не мог участвовать во всеобщем веселье из-за усталости и похожих на грипп симптомов, причиной которых была его значительно истощенная иммунная система. Джим Хаттон прилетел, чтобы в Германии составить ему компанию, но даже тогда Фредди чувствовал себя настолько отвратительно, что не присоединился к друзьям, которые посещали бары и клубы Бермудского треугольника – той части города, в жизни которой он так активно участвовал всего несколько лет назад.