The Slackers club (СИ)

- Если ты по-настоящему нравилась ему, то все не могло так быстро пройти. – рыжая старалась успокоить разбушевавшуюся подругу. – Поговори с ним.

- Это же Арне, Ева, - девушка грустно улыбалась Мун, как бы говоря об очевидном, - Арне, у которого на звонке стоит произведение Корсакова; который презирает людей, не пользующихся салфеткой во время еды; который не ест сахар только потому что хочет прожить много лет и не пользуется пластиковыми пакетами ради будущего планеты. Хочешь сказать, что он не будет осуждать меня за то, что я отдалась парню, который первый в моей жизни проявил знаки внимания?

В комнате повисла тишина: обе из девушек знали ответ на этот вопрос – Брегстотт уже давно изменил свое мнение об Афине и явно не в положительную сторону. Квииг, закусив губу, все также стоит недалеко от кровати, поглядывая на подругу. Жизнерадостная Блэк выглядела просто раздавленной, что было результатом не одного дня, от чего Ева стала ненавидеть себя еще сильнее, ведь столько недель игнорировала подругу, давая больше поводов для переживаний.

- Прости меня, - вдруг шепчет Мун, изо всех сил сдерживая дамбу слез, - я вела себя как чертова эгоистка, в то время как ты страдала, в том числе и из-за меня.

- Ты тоже прости меня. – со всхлипом произносит Афина, смотря на подругу. – Тогда я понимала, как ты отреагируешь на мое общение с Бенджамином, поэтому грубила в ответ, когда ты говорила что-то плохое о нем или его друзьях. И по этой же причине я стала рассказывать о нашей с ним связи… Я не хотела твоего осуждения.

- Возможно, если бы ты рассказала сразу, то я бы не осуждала. Если бы ты уверила меня, что между вами что-то серьезное.

- Думаю, я успела влюбиться в него.

Последние слова девушки утопают во всхлипе отчаяния и досады, и она, закрыв лицо руками, начинает громко рыдать. Рыжая незамедлительно подходит к подруге и заключает ее в свои объятия. Крепко прижимая к себе трясущееся тело, Ева чувствует, как тоже готова разрыдаться что есть силы, хотя, казалось, их нету. Всю сегодняшнюю ночь она плохо спала, без конца прокручивая все произошедшее в клубе.

- Кто-то знает о том, что между вами было? – шепотом спрашивает Ева, утирая рукавом выступившие слезы.

- Его друзья, наверняка. Ты. Арне с вечеринки.

- Родители?

- Ни за что! – с новым всхлипом произносит Афина, крепче прижимаясь к подруге. – Если они узнают, то я не выберусь из этого позора до конца своих дней.

- Все же, у тебя ведь когда-то должен был появиться парень. И дети. Их не приносит аист, ты знала?

Короткий смех невольно вырывается из темноволосой, и ее поддерживает Мун, тоже улыбнувшись. Рыжая чувствовала, как ее толстовка пропиталась влагой слез подруги, но это последнее, что сейчас волновало Квииг.

- Наш чай, должно быть, остыл. – вдруг произносит Афина, отрывая голову от плеча подруги. – Ты что-то говорила про штрудель?

- Именно. – ухмыляется та, глядя в кристально-голубые глаза напротив. – Банановый штрудель в пакете на твоей кровати.

Когда Афина с разбегу прыгает на свою кровать, а все маленькие пакеты из крафт-бумаги со сладостями разлетаются по постели, то Ева чувствует, как кусочек ее сердца вновь встал на свое место. И этот кусочек – эта девчонка, поразившая ее своим причудливым видом в первый же день учебы. Расколотое на осколки сердце может быть и сложно собирать по частям обратно, но однозначно легче, когда рядом есть кто-то с веником и совком.

Ева задерживается у Афины до последнего, пока за окном не начинает темнеть, что означало одно – ей пора было ехать в самый центр города. Подруга не предлагает ей остаться на ночевку, так как за время, которое они провели сегодня вместе, Мун успела рассказать ей о матери и отце, которые вдруг решили вспомнить о ее существовании. Блэк желает ей удачи и успокаивается только тогда, когда отправляет рыжую на такси, а не общественном транспорте, остановка которого находилась в четырех сотнях метров от ее дома, что сама Афина считала небезопасным путем в вечернее время суток.