The Slackers club (СИ)

- Я не прошу тебя о прощении, я знаю, что это невозможно. Только не заявляй на меня, - произносит Кензи, а затем добавляет шепотом, - это разрушит мою жизнь.

- Но ты уже разрушила мою.

Квииг вырывает свою руку из ее хватки, не чувствуя никакого сострадания или боли к Миртл. Последний раз одарив ее взглядом, прежде чем убежать в свою комнату, Ева говорит:

- Счастливого рождества, Кензи.

Комментарий к 36. Счастливого Рождества

Ох… Давайте по порядку!

бОльшая часть этой главы - погружение в прошлое Евы. Да, возможно, кому-то не очень интересно это, я не заставляю читать, просто знайте, что будущего без прошлого не бывает, а оно у Евы очень запутанное.Вообще-то, я планировала просто довести Еву на такси домой, но вдруг решила, что встречи с прошлым должны начать с самого вокзала.

Появление Кензи? Как вам, неожиданно? Я старалась не подавать никаких знаков, что это будет она. Когда это пришло мне в голову пару месяцев назад, то я была поражена своей гениальностью хаха. Пазл так четко собрался! Хоук - хороший человек, но сможет ли Ева принять его, когда внутри нее такие психологические блоки? Загадка. Но поняли ли вы их? Эту обиду, что гложит ее. Это очень важно! Обида за то, что матери не было достаточно ее для такой семейной жизни.

И, конечно же, признание Кензи. Наконец-то вы получили ответы на все вопросы, что разрывали вас! Не знаю, получилось ли у меня передать этот шквал эмоций. Мне тяжело оценить, взгляд замылился за 5 часов работы, поэтому жду вашей критики! Кензи оказалась хрупкой под тем панцирем, что она носит, однако Ева уже не могла проникнуться состраданием - уж слишком много дерьмеца в ее жизни из-за Кенз.

обложка: https://sun9-42.userapi.com/c858036/v858036566/1d2693/Wx-twyMbL8s.jpg

Сегодня я как никогда жду ваших отзывов. Работа над этой главой была долгая и изнуряющая, прям-таки очень-очень. Жду ваших отзывов, оценок и барьер.

Мы близки к концу, очень близки…

лю!

========== 37. Она нужна мне ==========

За последние несколько дней мысли о «Рождественских оффшорах» не выходили из головы Людде. Он всегда с удовольствием придумывал названия тем судебным делам, за которые брался, и это не стало исключением. Мистер Мун никогда не скрывал своего мастерства, которого успел добиться за столько лет в своем деле: ко всем аспектам он подходил с холодной головой, умел разграничивать личную жизнь и работу, но это дело выходило за рамки его обычного сознания – оно касалось его самого, а именно дочери. Все эти годы Людде считал, что Ева под защитой – жизнь в Бергене была спокойной и размеренной, к тому же, рядом с ней была Анна-Марит и куча друзей. Каково же было его удивление, когда он узнал, что на самом деле дочь ненавидела жизнь там, мечтала сбежать от матери, а еще тайно на протяжении нескольких месяцев зарабатывала себе на университет, когда Людде мог оплатить год обучения там своей месячной зарплатой.

Слово «оффшоры» было чем-то вроде табу в жизни мужчины, он даже не помнил, когда последний раз произносил его. Хотелось, чтобы всего этого не было: мутных банковских счетов, переводов заграницу, партнеров-предателей, а самое главное – слез маленькой рыжеволосой дочурки. Сложнее всего мистеру Муну было оставить свою дочь, но забрать с собой он ее просто не мог – суд вынес решение в пользу бывшей жены.

Людде вздыхает, откидывая голову на спинку кожаного сидения. Все это предоставило ему тысячу хлопот, в которых не хотелось так быстро тонуть, и несколько раз даже возникала мысль отказаться от дела и передать его кому-то, но тут прийти в себя ему помогла Бетти. В прошлом его жена была школьным психологом со стажем работы более десяти лет, поэтому читала Людде, словно открытую книгу. Бетти вывела его мысли на правильную дорогу: да, в деле никак не участвует Ева, но если она попросила помощи, значит эти люди были для нее дороги, дороги для его дочери. В конце концов, спустя столько лет разлуки и отсутствия какого-либо контакта, он впервые почувствовал себя в какой-то мере виноватым за то, что происходило с Квииг. И если у мистера Муна есть хоть единый шанс как-то искупить свой проступок, то он обязан это сделать.

За окном мелькали городские пейзажи бизнес-центров Осло. Да, это явно не то, что хотелось бы видеть в выходные от работы дни, но у мужчины не было выбора. Было так рано, что утренний туман еще даже не успел полностью исчезнуть, до заседания оставалось чуть менее двух часов, но по своему расписанию мистер Мун уже опаздывал. До начала судебного процесса ему было необходимо увидеться с заключенным под стражей.