The Sound of Settling (ЛП)

Не прошло и трех часов, как его телефон на прикроватном столике начинает звенеть от сообщений его некомпетентной команды, которую нельзя оставить без присмотра даже на полчаса.

Клаус вылезает из постели, надевает чистый костюм и выходит за дверь еще до девяти, но Майкл всё равно наорет на него за опоздание.

Джошуа паршиво варит кофе, поэтому Клаус решает, что, поскольку он уже опаздывает, то может побаловать себя и заскочить в кофейню за углом, чтобы выпить приличную чашку для разнообразия.

Обычно он не утруждает себя тем, чтобы пройти ради этого целый квартал; в эти дни у него нет ни времени, ни сил. Только Элайджа оказывает ему любезность и приносит чашку, посылая кого-нибудь из своих помощников в ближайший «Старбакс».

— У меня такое чувство, будто я подпитываю твою дурную привычку, — всегда добавляет он со снисходительным укором. — Давать наркотик наркоману…

— Да, хорошо, но не думаю, что тебе понравится альтернатива.

У Элайджи терпение монаха, но никто никогда не смог бы смириться с отказом Клауса от кофеина. Никто.

В первые несколько лет работы в фирме он постоянно заходил в кофейню, чтобы получить свою ежедневную порцию большого двойного капучино, иногда даже не один раз.

Это были старые добрые времена, которые, к сожалению, длились недолго. Майкл, не теряя времени, завалил его гораздо большим количеством работы, чем стоило бы взваливать на новичка. Если бы не Элайджа, Клаус, вероятно, не смог бы продвинуться так далеко. Прошло десять лет, а он все еще пытается найти золотую жилу в солдатской жизни. Клаус понятия не имел, куда он направляется и зачем.

Думать о будущем было все равно что напиваться туманной ночью, гуляя по краю обрыва.

Перевод в Нью-Йорк впервые дал ему что-то существенное, чего он ждал с нетерпением.

На данном этапе разумнее всего было бы вложить деньги в приличную кофеварку для своего офиса, но, несмотря на критические обстоятельства, Клаус отказывается устраиваться поудобнее в своем собственном аду. Активная попытка сделать это место более податливым ощущается как духовное самоубийство. Он должен хотеть выйти наружу, ненавидеть каждый час жизни, который он проводит, вдыхая этот душный воздух. Просто потому, что это часть его повседневной жизни — не значит, что он не должен воспринимать это именно так, как оно есть: чистилище. В чистилище хорошего кофе не подают, это уж точно.

Как только он окажется в Нью-Йорке, говорит он себе, ему больше не понадобятся кофеварки. У него будут приличные помощники, которые, как и у Элайджи, помимо выполнения всех своих обычных обязанностей, будут также ждать его утром со свежим капучино — двойной порцией, без сливок, без сахара. Мечта.

Впереди него в кафе сидят двое, еще несколько человек уже сидят вокруг, а в голове у него все еще такой туман, что требуется некоторое время, чтобы осознать, что это место кажется… другим.

И только когда он стоит перед кассой, до него доходит, что, хотя все это кажется смутно знакомым, он ничего не может вспомнить. Даже человека, улыбающегося ему из-за прилавка.

— Что вам принести? — приветливо спрашивает девушка, когда он слишком долго молчит, вяло моргая.

— Э-э… — он смотрит на меню на доске позади нее, написанное красивым размашистым почерком, и ничего не узнает. Неужели он настолько сошёл с ума от недосыпа, что просто зашел не в то место? — Это ведь не «Дом Ленор»?

— Нет, это «Мистик кафе».

Ой

— Ты хочешь что-нибудь выпить или ищешь Ленор? — слегка подталкивает она.

— Нет, я… Кофе, — выпаливает он, пытаясь сморгнуть затянувшуюся дымку, когда понимает, что выставляет себя полным идиотом.

— Значит, тебе повезло, — говорит она с улыбкой.

— Большой капучино, двойная порция. На самом деле, больше, если можно.

Она выгибает брови и нажимает кнопки на кассе.

— Тяжелая ночь?

— Тяжелый месяц.

— Четыре порции тебе подойдут?

— Это будет прекрасно, дорогая.

Она делает гримасу в ответ на ласковое обращение, хотя Клаус и не заметил, как оно выскользнуло из его рта.

Ребекка серьезно поговорила с ним о том, как женщины ненавидят эти ласкательные имена.

«Это снисходительно, непочтительно и унизительно, особенно по отношению к незнакомым женщинам»

Не то, чтобы Клаус принял ее слова близко к сердцу — по правде говоря, его мало волнует, что подумают о нем другие люди, но выражение лица бариста заставляет его на мгновение пожалеть об этом.

— Кэролайн, — говорит она.

— Извини… — Клаус уже собирается добавить «Дорогая», но вовремя успевает закрыть рот.

— Что-нибудь еще?

— Нет, спасибо.

— Ты уверен? — спрашивает она, указывая на витрину, которая пестрит разнообразной выпечкой: шоколадные пончики, булочки, черничные кексы.

Выглядит аппетитно, но Клаус никогда не был сладкоежкой, и он совсем не голоден. Все, чего он сейчас жаждет — это лишняя доза кофеина.

— Похоже, тебе не помешает немного сладкого, — добавляет она с усмешкой, которая вот-вот станет дерзкой.

Клаус слегка прищуривается, еще не совсем проснувшись, чтобы понять, насмехается она над ним или просто настаивает.

— Знаешь, если бы я был бодрее, то наверное бы обиделся, — говорит он.

Девушка хихикает.