The Sound of Settling (ЛП)

— Нечестиво так.

Она хмурится.

— Тебе не нравится? — спрашивает она, как будто мысль о том, что кто-то не любит свою работу, была ей совершенно чужда.

— Думаю, мне еще рано об этом говорить.

— Конечно, — Кэролайн неловко улыбается, и он внезапно сожалеет о резкости своего ответа. — Мне любопытно, я задаю слишком много вопросов. Прости.

— Нет, ты не обязана…

— Вот, — обрывает она его, протягивая большую чашку.

Клаус перевел взгляд с нее на чашку и обратно.

— Я еще ничего не заказывал.

— Я знаю.

Она пододвигает к нему чашку. Он делает глоток, выуживая бумажник, ожидая, что это будет тот же самый капучино, который он пил на днях — что было бы достаточно впечатляюще, если бы она вспомнила не только его имя, но и его заказ. Но Клаус замирает, пораженный чем-то совершенно другим. На вкус кофе шоколадный, но не слишком сладкий. Может быть, там есть специи. А пунш эспрессо просто божественный.

Должно быть, его восторг отразился на лице, потому что улыбка на лице Кэролайн стала самодовольной.

— Что это?

— Латте со специями, четыре порции. Обычно для этого рецепта требуется не больше двух, но я сделала для тебя двойную порцию. Тебе нравится?

Клаус знает, что Кэролайн и сама уже поняла это, но по-видимому, хочет услышать лично его оценку, поэтому ему не остаётся ничего, кроме как подчиниться.

— Мне кажется, моя жизнь только что изменилась.

Гордая улыбка Кэролайн становится шире.

— Я очень хороша в своем деле.

— Вижу, — соглашается он, его губы невольно кривятся в улыбке, а лицо чувствует себя странно, используя эти мышцы так рано.

Когда он открывает бумажник, она протягивает руку, чтобы остановить его.

— За счет заведения.

— Что?

— Ты наш новый клиент.

— Мне показалось, ты сказала, что у тебя новый бизнес.

— Так и есть.

— Тогда ты не можешь просто давать бесплатный кофе каждому новому клиенту, который входит.

— А кто сказал, что я даю его каждому клиенту?

Клаус замолкает, не зная, что сказать дальше.

— Я сделала все, что могла, прежде чем открыть здесь кафе. Есть несколько юридических фирм в этой области, а юристы — особенно хорошие клиенты.

— О?

— У тебя в офисе полно людей, которым нужно рассказать об этом месте. Уверена, они всегда нуждаются в кофе.

— Это еще мягко сказано, — фыркнул Клаус.

— Вот видишь? Это выгодное деловое предложение. Считайте, что это бесплатный образец, — она подчеркивает свою позицию улыбкой, положив руку на бедро, в то время как Клаус пытается скрыть свое веселье за краем кофейной чашки.

— Тебе еще что-нибудь нужно? Может быть, булочку? Я сделала их сегодня утром.

— Нет, только кофе.

Кэролайн пожимает плечами и склоняет голову набок.

— Тогда как-нибудь в другой раз.

В этот момент Клаус просто знает, что у нее будет много возможностей подразнить его своей демонстрацией сладостей.

— Может быть.

***

На следующее утро он, спотыкаясь, возвращается в «Мистик кафе».

Сейчас 6:20. Кэролайн одна стоит за стойкой, спокойно потягивая кофе из кружки и просматривая кипу бумаг. Когда зазвенел колокольчик у двери, она подняла голову, и ее лицо мгновенно засияло.

Честно говоря, Клаус не помнил, когда в последний раз кто-то выглядел таким счастливым, увидев его. Она вежлива, потому что пытается увлечь клиента, только и всего. Ей просто нужно, чтобы он распространял информацию. Она сама это сказала, но все же, он не против, чтобы его эго лишний раз потешили, особенно такой улыбкой.

— Я так понимаю, пряный какао-латте был настоящим хитом, — говорит она.

— Не могу не согласиться.

Он подходит ближе, и, даже не осознавая этого, вопрос срывается с его языка:

— Что ты пьёшь?

— Чай.

Клаус приподнимает бровь.

— Разве нет каких-то законов против бариста, предпочитающих чай?

— Разве нет каких-то законов против англичан, предпочитающих кофе?

Губы Клауса кривятся в улыбке.

— Хорошая мысль. Родина велела бы меня повесить.

Кэролайн опирается локтями о стойку и наклоняется.

— Я не скажу, если ты не скажешь.

— Договорились.

— Не рановато ли тебе идти на работу? — спрашивает она, и между ее бровями пролегает любопытная морщинка.

В какой-то отдаленной части своего сознания Клаус замечает, что Кэролайн относится к тому типу болтливых, задорных личностей, с которыми он никогда не смог бы справиться в шесть утра, да и вообще, по правде говоря, никогда. Но почему-то он чувствует себя совершенно непринужденно, разговаривая с ней. Ее вопросы кажутся ему скорее безобидными и мягкими, чем назойливыми и дотошными.

В голове непроизвольно всплыл вопрос: «Также ли одиноко ей стоять за прилавком весь день, как и ему чувствовать себя запертым в офисе?»

— Еще слишком рано, — искренне отвечает он. — Но мы, адвокаты, настоящие вампиры. Весь день в помещении, всю ночь на ногах, питаемся кровью невинных.

— Если ты так представляешь себе запугивание, то должна тебе сказать: меня не так-то легко напугать.

— Ты едва знаешь меня, дорог… — он снова замолкает.

—Ты собирался назвать меня «дорогуша», не так ли?

— Виновен по всем пунктам обвинения. Не обижайся, это просто… Выскальзывает само по себе.