The Sound of Settling (ЛП)

Клаус выругался себе под нос, увидев Энзо за прилавком. Учитывая, каким чудесным был его день до сих пор, он надеялся, что все уладится и он чудесным образом застанет Кэролайн одну в пустом кафе. С другой стороны, когда еще Клаусу Майклсону было легко?

— Мы закрыты, — нараспев произносит Энзо, не отрываясь от кассы.

— Я уверен, что для меня можно сделать исключение.

Все лицо Энзо искажает плохо скрываемое раздражение.

— Я думал, мы от тебя избавились.

— Знаешь, Лоренцо, мне уже порядком надоело твое отношение, — медленно размышляет Клаус, направляясь к кассе.

— Да? — усмехается другой мужчина. — И что ты собираешься с этим делать, Никлаус?

Его глаза с дикой сосредоточенностью впиваются в глаза другого мужчины.

— Я разрываюсь. Может быть, начну с того, что отрежу твой мерзкий язык.

— О, пожалуйста, попытайся.

— Не дави на меня, приятель. Ты не знаешь, сколько растворимого кофе я выпил на этой неделе.

Энзо поджимает губы.

— Я представляю свои шансы против адвоката.

Клаус чувствует, что начинает выходить из себя. Их долгая история пассивно-агрессивного поведения, вероятно, могла бы обойтись небольшим обменом ударами, чтобы все исправить, но это вряд ли предвещало бы ему что-то хорошее, а его отношения с Кэролайн уже на рекордно низком уровне.

— Тебе повезло, что ты нравишься Кэролайн.

— Это не удача, приятель. Я симпатичный. А вот ты придурок.

— Где она? — резко выдыхает Клаус.

— Не твое дело.

— Лоренцо…

— Почему бы тебе не оставить ее в покое? Ты сделал достаточно.

Атмосфера безобидной антипатии Энзо полностью меняется, становясь серьезной. В его глазах вспыхивает что-то темное, и Клаус понимает — все это время Энзо присматривал за ней. Он относился к Клаусу с такой враждебностью, какой Кэролайн не могла испытывать.

Это не заставляет его внезапно посочувствовать Энзо, но… Ну, он, наверное, сделал бы то же самое. На самом деле нет — он поступил бы хуже. В Клаусе много подавленной агрессии. Он бы сам себя ударил, хотя вливание этого ядовитого растворимого кофе в его организм было его самонаказанием.

Клаус встречает гнев в глазах другого мужчины лицом к лицу.

— Я люблю ее, — говорит он, и слова покидают его с гораздо большей легкостью, чем он ожидал.

Кроме братьев и сестры, единственным человеком, которому Клаус когда-либо говорил проклятые три слова, была его первая девушка, когда ему было 14 лет и он был полным идиотом. Аврора была красивой, немного умной и капитаном команды по лакроссу, и он подумал, что это означает, что он любит ее. На самом деле нет. Его сердце все еще разрывалось, когда она бросила его всего через два месяца, чтобы подцепить его лучшего друга, Люсьена. Клаус сделал довольно глупый вывод, что если он никогда больше не признается в любви, то ему никогда не будет так больно. Но не потому, что он смирился. Он просто никогда больше не чувствовал этого. До сих пор — нет.

Ребекка, благослови господь ее идеалистически мягкое сердце, была права по крайней мере в одном точно: есть любовь, а есть любовь. Он точно знает, к какой категории относится Кэролайн.

Энзо, похоже, ничуть не смутило его признание, и взгляд его снова стал жестким.

— У тебя забавный способ показать это, — выплевывает он.

— Ты настоящий придурок, Лоренцо, но я знаю, что она тебе небезразлична. И мне тоже. Пожалуйста… Мне нужно ее увидеть.

Энзо мгновение смотрит на него холодным испытующим взглядом.

— Она заслуживает гораздо большего, чем ты, но по какой-то причине… — Энзо обрывает себя, резко выдыхая. А потом, словно нехотя приняв решение, ворчит:

— Она на кухне.

В мгновение ока Клаус уже поворачивается на каблуках и шагает к двери в дальнем конце прилавка.

— Клаус, — зовет Энзо. Он останавливается, взявшись за дверную ручку, и поворачивается к другому мужчине. — Если я снова найду ее плачущей в переулке — ты покойник, запомнил?

Клаус просто смотрит на него, разрываясь между тем, как сильно он хочет ударить Энзо, и болью, пронзающей его, как хлыст от мысли, что Кэролайн разрыдалась в том грязном переулке после их разговора…

Если это случится снова, Энзо и пальцем не пошевелит. Клаус сам найдет способ избить себя за это.

Кэролайн склонилась над миксером, настолько поглощенная своим занятием, что поначалу даже не заметила его. Волосы у нее завязаны косынкой, на переносице и подбородке немного муки.

Какое-то мгновение он просто стоит, наблюдая за ней, пытаясь вызвать в себе мужество и вдохновение и чувствуя, что все внутри него внезапно остановилось.