The Stellenbosch Mafia

Один из самых ярких молодых умов университета, Вервурд стал профессором социологии в возрасте 31 года - по словам его биографа Генри Кенни, это был замечательный взлет для этого "блестящего студента и сильной личности". По словам Кенни, годы учебы Вервурда в Стелленбоше сыграли решающую роль в формировании его интеллектуального мировоззрения. Академическая карьера Вервурда не была продолжительной, но он использовал ее как трамплин для выхода на национальную сцену в качестве политического деятеля. Он стал известен в 1934 году, когда выступил с докладом в Фолксконгрессе в Кимберли, посвященным проблеме бедности среди белых. В своем выступлении Вервурд продемонстрировал мышление, которое впоследствии определит его как идеологически настроенного министра по делам коренных народов и премьер-министра. Его аргументы были откровенно сектантскими, он поддерживал расовую дискриминацию, которая благоприятствовала африканерам.

Примерно в это время националисты пытались создать теорию апартеида, привлекая к себе внимание как тех, кто хотел абсолютной сегрегации, так и тех, кто считал, что человеческое достоинство чернокожих должно быть признано. Пока Национальная партия пыталась выработать последовательную политику борьбы с апартеидом, ученые из Стелленбоша предложили основать институт (в противовес либералистскому Южноафриканскому институту расовых отношений) для изучения и исследования решений проблемы апартеида. Для этой цели было создано Южноафриканское бюро по расовым вопросам, или SABRA, при значительной поддержке Broederbond, к которому принадлежало большинство ведущих африканеров.

Со времен демократии и все чаще в последнее время университет пытается избавиться от своего имиджа бастиона африканерства и утверждает, что старается привить более инклюзивную, всеохватывающую культуру. Но Гилиоми, бывший преподаватель Стелленбоша, считает, что попытки университета избавиться от своего африкаанс и африканерского характера приведут к смерти языка. Он говорит, что это "жестокая ирония", что английский язык в будущем, вероятно, станет средством обучения в учебном заведении, созданном для того, чтобы избежать британского ига. Он также считает, что Стелленбош не должен пытаться умиротворить расовых и языковых идеологов в современной ЮАР, утверждая, что к 1990-м годам язык африкаанс "перестал быть инструментом шовинистического африканерского национализма".

Вице-канцлер Стелленбоша, доктор Вим де Вильерс, не разделяет позицию Гилиоми в отношении политики параллельных средств обучения и считает, что университет продолжит преподавать на африкаанс только в том случае, если на это будет спрос. На праздновании столетия университета в марте 2018 года де Вильерс сказал, что идея, за которую выступал Стелленбош, - это возвышение через образование, но подчеркнул, что это не должно быть только для немногих. Эта идея была слишком узкой. Это был исключающий и устремленный вовнутрь подход вместо инклюзивного охвата... Если мы утверждаем, что идея "volksuniversiteit" слишком узкая, это не значит, что мы против африкаанс. Существует ошибочное мнение, что университет способствует исчезновению африкаанс. Это не так", - сказал де Вильерс.

Несомненно, африканеры как четко определенная однородная политическая и культурная единица уже не существуют в том виде, в каком они существовали в годы африканерского национализма. На юге и в Стелленбоше характер африканеров приобрел оттенок независимости и самодостаточности, их устраивает существующий политический порядок и, похоже, не беспокоит реальная политика африканской государственности.

Но африканеры, и особенно те, кто, как кажется, входит в так называемую мафию, больше не обязаны хранить верность какой-либо искусственной конструкции нации или "фолька", как того требовал на протяжении многих поколений национализм, посеявший такой хаос в Южной Африке. Эта форма национализма требовала беспрекословной лояльности к людям и языку, что привело к катастрофическим последствиям.

Демократия развязала руки африканерам, и многие не только отбросили свою родоплеменную принадлежность, но и вовсе отказались от нее. Сняв с плеч груз нелегитимности апартеида, африканеры процветают в демократической Южной Африке, а большинство из них принимают расовую интеграцию и мультикультурализм. А богатство и возможности, передающиеся из поколения в поколение, сделали их, возможно, самой мобильной и квалифицированной группой населения в стране.

Когда государственная служба стала прерогативой политики АНК, направленной на расстановку и преобразование кадров, многие африканеры были вынуждены покинуть тесные - и ложные - объятия государства ради неопределенности предпринимательства и частного бизнеса. Похоже, они сделали это с успехом. В 2018 году только 7,1 % белых южноафриканцев являются безработными по сравнению с 27,5 % по стране и 31,1 % безработицы среди чернокожих.