The Story of Civilization 04

Юмористические интерлюдии этой истории свидетельствуют о том, что французы начинали испытывать избыток романтики. Самая знаменитая поэма Средневековья - гораздо более известная и читаемая, чем "Божественная комедия", - начиналась как романс, а закончилась как одна из самых искренних и грубых сатир в истории. Около 1237 года Гийом де Лоррис, молодой ученый из Орлеана, написал аллегорическую поэму, которая должна была заключить в себе все искусство придворной любви и стать, благодаря своим абстракциям, образцом и кратким изложением всего любовного романа. Мы ничего не знаем о Вильгельме Луарском, кроме того, что он написал первые 4266 строк "Романа о розе". Он представляет себя блуждающим во сне в великолепном Саду Любви, где распускаются все известные цветы и поют все птицы, а счастливые пары, олицетворяющие радости и милости галантной жизни, - Мир, Радость, Вежливость, Красота... - танцуют под председательством Бога Любви; вот новая религия, с новой концепцией рая, в которой женщина заменяет Бога. В этом саду мечтатель видит розу, которая прекраснее всех окружающих ее красот, но которую охраняет тысяча шипов. Это символ Возлюбленной, и стремление героя дотянуться до нее и сорвать становится аллегорией всех амурных кампаний, которые когда-либо велись проверенным желанием, питающим воображение. В сказке нет ни одного человека, кроме рассказчика; все остальные действующие лица - олицетворения качеств характера, которые можно встретить при любом дворе, где женщины преследуют мужчин: Прекрасная, Гордость, Злодейство, Стыд, Богатство, Скупость, Зависть, Лень, Лицемерие, Молодость, Отчаяние, даже "Новое мышление", что здесь означает непостоянство. Удивительно, что из этих абстракций Гийому удалось создать интересный стих - возможно, потому, что в любом возрасте и в любом обличье любовь интересна, как теплая кровь.*

Уильям умер преждевременно, оставив поэму незавершенной, и в течение сорока лет мир гадал, успел ли Влюбленный, подстреленный Купидоном и дрожащий от любви, сделать больше, чем поцеловать Розу. Затем другой француз, Жан де Менг, подхватил факел и довел его до 22 000 строк, написав поэму, столь же отличную от поэмы Уильяма, как Рабле от Теннисона. Смена поколений изменила настроение; романтика на время ушла в себя; философия наложила отпечаток разума на поэзию веры; крестовые походы потерпели неудачу; началась эпоха сомнений и сатиры. Некоторые говорят, что Жан написал свое бурное продолжение по предложению того же короля Филиппа IV, который посылал своих скептически настроенных юристов смеяться над Папой Римским. Жан Клопинель родился в Мёне на Луаре около 1250 года, изучал философию и литературу в Париже и стал одним из самых ученых людей своего времени. Неизвестно, какой порыв извращенца заставил его вложить свою образованность, антиклерикализм, презрение к женщине и романтике в продолжение самой романтической поэмы во всей литературе. В тех же восьмисложных строках и рифмованных двустишиях, что и у Уильяма, но с живостью и энергией, совершенно не похожими на мечтательный стих Уильяма, Жан высказывает свои взгляды на все темы от Сотворения мира до Страшного суда, а его бедная возлюбленная ждет в саду, все это время тоскуя по Розе. Если в Жане и осталась какая-то романтика, то это платоновская фантазия о золотом веке прошлого, когда "никто не называл то или это своим, и похоть и насильство были неведомы"; когда не было ни феодалов, ни государства, ни законов; когда люди жили, не питаясь ни плотью, ни рыбой, ни птицей, и "все делили дар земли по общему жребию".53 Он не вольнодумец; он принимает догмы церкви, не моргнув глазом; но ему не нравятся "эти крепкие и процветающие клинки, нищие монахи, которые обманывают лживыми словами, пока пьют и едят мясо".54 Он не выносит лицемеров и рекомендует им чеснок и лук, чтобы облегчить их крокодиловы слезы.55 Он признает, что "милостивая женская любовь" - лучшее благо в жизни, но, видимо, не познал ее.56 Возможно, он этого не заслужил; сатира никогда не завоевывала прекрасных дев, а Жан, слишком воспитанный на Овидии, больше думал и учил пользоваться женщинами, чем любить их. Моногамия - это абсурд, говорит он; природа задумала toutes pour touz - всех женщин для всех мужчин. Он заставляет сытого мужа укорять чопорную жену:

Что получится из всей этой храбрости?

Какую выгоду я получаю

От дорогих платьев до одежды причудливого покроя,

Твои уловки флирта и веселья?

Что мне до этих сирот?

С их помощью вы накручиваете и связываете волосы,

Переплетенные золотыми нитями? И почему

Должен ли быть у вас комплект из слоновой кости

Эмалированные зеркала, осыпанные

С золотыми кружочками? ... Почему эти драгоценные камни

Подходящие королевские диадемы?

Рубины, жемчуг и сапфиры,

Что заставило вас предположить, что воздух

Из безумного тщеславия? Эти дорогие вещи,

И плетеные меховые накидки и рюши,

И настойки, чтобы подчеркнуть вашу талию,

С жемчугом и богатой чеканкой?

И почему же, скажите, вы выбираете

Надеть на ноги безвкусные туфли

Только вот у тебя есть желание показать