The Story of Civilization 05

Удивительным и жалким был крах благородной мечты. Власть, как и свобода, - это испытание, которое может выдержать только трезвый ум. Риенцо был слишком великим оратором, чтобы быть реалистичным государственным деятелем; он поверил собственным пышным фразам, обещаниям и претензиям; он был отравлен своими собственными периодами. Когда собралась федеративная ассамблея (август 1347 года), он распорядился, чтобы она начала с присвоения ему рыцарского звания. Вечером он отправился со своим эскортом в крестильню Святого Иоанна Латеранского и погрузился в большой бассейн, где, согласно легенде, Константин смыл с себя язычество и грехи; затем, облаченный в белое, он проспал всю ночь на общественной кушетке, установленной среди колонн церкви. На следующий день он огласил собранию и всему миру указ, объявляющий все города Италии свободными, наделяющий их римским гражданством и оставляющий исключительно за жителями Рима и Италии право избирать императора. Выхватив меч, он размахивал им в трех направлениях, говоря, как представитель Рима: "Это принадлежит мне, это - мне, и это". Теперь он начал предаваться показной экстравагантности. Он разъезжал на белом коне под царским знаменем, впереди него ехали сто вооруженных людей, а одет он был в белую шелковую мантию с золотой каймой.25 Когда Стефано Колонна укорил его за золотую бахрому, он объявил, что вельможи сговорились против него (что, вероятно, было правдой), приказал арестовать нескольких, привел их в цепях в Капитолий, предложил собранию обезглавить их, смягчился, помиловал их и в конце назначил на государственные должности в Кампанье. В награду за это они подняли против Республики отряд наемников; городское ополчение вышло им навстречу и разбило их, а Стефано Колонна и его сын погибли в битве (20 ноября 1347 года).

Возвышенный успехом Риенцо все больше игнорировал и оттеснял папского представителя, которого он связывал с собой должностью и властью. Кардиналы из Италии и Франции предупреждали Климента, что объединенная Италия, а тем более империя, управляемая из Рима, сделает итальянскую церковь пленницей государства. 7 октября Климент поручил своему легату Бертрану де Де предложить Риенцо выбор между низложением и ограничением его полномочий светскими делами города Рима. После некоторого сопротивления Кола уступил; он пообещал повиноваться папе и отозвал эдикты, аннулировавшие императорские и папские привилегии. Не успокоившись, Климент решил сместить неисчислимого трибуна. 3 декабря он опубликовал буллу, клеймящую Кола как преступника и еретика, и призвал римлян изгнать его. Легат предположил, что если этого не произойдет, то юбилей не будет объявлен. Тем временем вельможи собрали еще одну армию, которая двинулась на Рим. Риенцо велел звонить в набат, чтобы призвать народ к оружию. Пришли лишь немногие; многие возмущались налогами, которые он взимал; некоторые предпочитали прибыль от юбилея обязанностям свободы. Когда силы аристократии приблизились к Капитолию, мужество Риенцо иссякло; он сбросил знаки отличия своей должности, попрощался с друзьями, разрыдался и скрылся в замке Сант-Анджело (15 декабря 1347 года). Торжествующие вельможи вернулись в свои городские дворцы, и папский легат назначил двух из них сенаторами для управления Римом.

Не встречая сопротивления со стороны знати, но все еще находясь под запретом церкви, Риенцо бежал в Неаполь, а затем в горные леса Абруцци близ Сульмоны; там он облачился в одежду кающегося и в течение двух лет жил как анкорит. Затем, пережив тысячу лишений и невзгод, он тайно и замаскированно пробрался через Италию, Альпы и Австрию к императору Карлу IV в Прагу. Он произнес перед ним гневный обвинительный акт против пап; их отсутствию в Риме он приписывал анархию и нищету этого города, а их временной власти и политике - постоянный раздел Италии. Карл упрекал его и защищал пап; но когда Климент потребовал, чтобы Кола был отправлен в качестве папского узника в Авиньон, Карл заключил его под стражу в крепости на Эльбе. После года невыносимого бездействия и изоляции Кола попросил отправить его к папскому двору. По дороге в Авиньон к нему стекались толпы народа, а галантные рыцари предлагали охранять его своими мечами. 10 августа 1352 года он добрался до Авиньона в столь жалком одеянии, что все люди жалели его. Он попросил позвать Петрарку, который находился в Воклюзе; в ответ поэт обратился к жителям Рима с призывом защитить человека, предложившего им свободу.