The Story of Civilization 05

Живопись для Фра Джованни была религиозным занятием, а также эстетическим освобождением и радостью; он писал в том же настроении, в каком молился, и никогда не писал без молитвы. Защищенный от суровых жизненных испытаний, он воспринимал все как гимн божественному искуплению и любви. Его сюжеты были неизменно религиозными - жизнь Марии и Христа, блаженные на небесах, жизнь святых и генералов его ордена. Его целью было не столько создать красоту, сколько вдохновить на благочестие. В доме главы, где монахи проводили свои собрания, он написал картину, которая, по мнению настоятеля, должна была чаще всего возникать в их сознании, - Распятие; это мощное изображение, в котором Анджелико показал свое изучение обнаженной натуры и в то же время всеобъемлющее качество своего христианства; здесь у подножия креста вместе со святым Домиником стоят основатели соперничающих орденов - Августин, Бенедикт, Бернард, Франциск, Иоанн Гуальберто из валломброзанов, Альберт из кармелитов. В люнете над входом в хоспис, где монахи должны были оказывать гостеприимство любому путнику, Анджелико рассказал историю о паломнике, который оказался Христом; с каждым паломником нужно было обращаться так, как будто ему могло быть явлено это. В хосписе сейчас собраны некоторые сюжеты, написанные Анджелико для различных церквей и гильдий: Мадонна льняных рабочих, где ангелы-хористы имеют податливые женские фигуры и улыбающиеся лица бесхитростных детей; Сошествие с креста, равное по красоте и нежности любому из тысячи изображений этой сцены в искусстве Возрождения; Страшный суд, немного слишком симметричный и переполненный яркими и отталкивающими фантазиями, как будто прощать - это человеческое, а ненавидеть - божественное. На вершине лестницы, ведущей в кельи, стоит шедевр Анджелико "Благовещение" - ангел бесконечной благодати уже в поклоне почитает будущую Богоматерь, а Мария склоняется и скрещивает руки в смиренном недоумении. В каждой из полусотни келий любящий монах с помощью своих учеников нашел время написать фреску, напоминающую о какой-нибудь вдохновляющей евангельской сцене - Преображении, причащении апостолов, Магдалине, помазывающей ноги Христа. В двойной келье, где Козимо играл монаха, Анджелико написал Распятие и Поклонение царей, великолепное, с восточными костюмами, которые, возможно, художник видел во Флорентийском соборе. В своей собственной келье он изобразил Коронацию Богородицы. Это была его любимая тема, которую он писал снова и снова; в галерее Уффици есть одна ее форма, во Флорентийской академии - другая, в Лувре - третья; лучше всего та, которую Анджелико написал для дортуара Сан-Марко, где фигуры Христа и Марии являются одними из самых изысканных в истории искусства.

Слава об этих благочестивых творениях принесла Джованни сотни предложений. Всем просителям он отвечал, что сначала они должны получить согласие своего настоятеля, и тогда он не откажет им. Когда Николай V попросил его приехать в Рим, он покинул свою флорентийскую келью и отправился украшать капеллу Папы сценами из жизни святого Стефана и святого Лаврентия; они до сих пор являются одними из самых приятных достопримечательностей Ватикана. Николай так восхищался художником, что предложил сделать его архиепископом Флоренции; Анджелико оправдался и порекомендовал своего любимого настоятеля; Николай принял предложение, и фра Антонино остался святым даже под паллиумом.

Ни один художник, за исключением Эль Греко, не создал столь уникального стиля, как Фра Анджелико; даже новичок может определить его руку. Простота линий и форм, восходящая к Джотто; узкий, но неземной набор цветов - золотой, лиловый, алый, синий и зеленый - отражает светлый дух и счастливую веру; фигуры, возможно, слишком просто изображены и почти лишены анатомии; лица прекрасные и нежные, но слишком бледные, чтобы быть живыми, слишком однообразно похожие друг на друга монахи, ангелы и святые, задуманные скорее как цветы в раю; и все это искуплено идеальным духом нежной преданности, чистотой настроения и мыслей, напоминающей лучшие моменты Средневековья, которые никогда не будут повторены Ренессансом. Это был последний крик средневекового духа в искусстве.

Фра Джованни год работал в Риме, некоторое время в Орвието, три года служил настоятелем доминиканского монастыря во Фьезоле, был призван обратно в Рим и умер там в возрасте шестидесяти восьми лет. Вероятно, именно классическое перо Лоренцо Валлы написало его эпитафию:

Non mihi sit laudi quod eram velut alter Apelles,

sed quod lucra tuis omnia, Christe, dabam;

altera nam terris opera extant, altera coelo.

urbs me loannem Flos tulit Etruriae:-.

"Пусть не будет мне в похвалу, что я был как другой Апеллес, но что я отдал все свои приобретения, о Христос, Твоим верным; ибо одни дела - для земли, другие - для неба. Я, Джованни, был ребенком из тосканского города Флоренции".

3. Фра Филиппо Липпи