The Story of Civilization 07

Из всех елизаветинских памфлетистов друг Грина Том Нэш обладал самым острым языком и самой широкой аудиторией. Сын викария, уставший от приличий, Нэш окончил Кембридж и попал в лондонскую богему, намазывал хлеб пером и учился писать "так быстро, как только могла рыскать его рука". Он основал пикарескный роман в Англии, написав "Несчастного путешественника, или Жизнь Джека Уилтона" (1594). Когда Грин умер, а Харви обрушился на Грина и Нэша в "Четырех письмах", Нэш ответил серией памфлетов, кульминацией которых стал "Поедем с тобой в Саффрон Уолден" - место рождения Харви в 1596 году.

Читатели, веселитесь, ибо во мне нет ничего, что я мог бы сделать, чтобы вас развеселить... Это будет стоить мне падения, но я добьюсь, чтобы его выгнали из университета... прежде чем отдам его. Что вы дадите мне, когда я выведу его на сцену одного из самых главных колледжей Кембриджа?14

Харви пережил этот опыт, пережил богему и умер в возрасте восьмидесяти пяти лет в 1630 году. Нэш завершил пьесу своего друга Марлоу "Дидо", сотрудничал с Беном Джонсоном в "Острове собак" (1597), был обвинен в мятеже и погрузился в осторожную безвестность. В возрасте тридцати четырех лет (1601) он увенчал быстротечную жизнь ранней смертью.

III. ФИЛИПП СИДНИ: 1554-85 ГГ.

Вдали от этой обезумевшей толпы Сидни безмятежно шел к еще более раннему концу. В Национальной портретной галерее Лондона он до сих пор стоит перед нами и кажется слишком хрупким для мужчины: стройное лицо, русые волосы и "ни капли лишнего здоровья", по словам Лангета;15 "чрезвычайно красив", - сказал Обри,16 "недостаточно мужественный, но... очень смелый". Некоторые ворчуны считали его несколько напыщенным17 и считали, что он довел совершенство до крайности; только героический конец принес ему прощение за его достоинства.

Но кто бы не гордился тем, что его матерью была леди Мэри Дадли, дочь герцога Нортумберленда, правившего Англией при Эдуарде VI, а отцом - сэр Генри Сидни, лорд-президент Уэльса и трижды лорд-депутат Ирландии, а христианское имя он получил от испанского короля Филиппа II, ставшего его крестным отцом? Часть его быстротечной жизни прошла в просторном доме Пенсхерст Плейс, чьи дубовые потолки, стены с картинами и хрустальная люстра являются одними из самых прекрасных реликвий того времени. В возрасте девяти лет он был назначен настоятелем церковного прихода, который приносил ему шестьдесят фунтов в год. В десять лет он поступил в школу Шрусбери, которая находилась недалеко от замка Ладлоу, резиденции его отца, лорда-президента Уэльса. Одиннадцатилетнему мальчику сэр Генри написал любящие слова мудрости.18

Филипп хорошо усвоил эти уроки и стал любимцем своего дяди Лестера и друга отца Уильяма Сесила. После трех лет обучения в Оксфорде он был отправлен в Париж в качестве второстепенного члена английской миссии. Он был принят при дворе Карла IX и стал свидетелем резни святого Варфоломея. Он неторопливо путешествовал по Франции, Нидерландам, Германии, Богемии, Польше, Венгрии, Австрии и Италии. Во Франкфурте он завязал дружбу на всю жизнь с Юбером Ланге, одним из интеллектуальных лидеров гугенотов; в Венеции его портрет написал Паоло Веронезе; в Падуе он впитал традиции петраркианского сонета. Вернувшись в Англию, он был принят при дворе и почти два года танцевал при королеве, но на время лишился ее благосклонности, выступив против ее предполагаемого брака с герцогом Аленсонским. Он обладал всеми рыцарскими качествами - гордостью, мастерством и храбростью на турнирах, учтивостью при дворе, честью во всех делах и красноречием в любви. Он изучал "Придворного" Кастильоне и старался в своем поведении следовать идеалу джентльмена, заложенному этим нежным философом, а другие брали пример с Сидни. Спенсер называл его "президентом благородства и рыцарства".

Аристократия, которая раньше презирала грамотность, теперь писала стихи и терпела, когда к ним приходили поэты, - это было признаком времени. Сидни, хотя и не был богат, стал самым активным литературным меценатом своего поколения. Он помогал Кэмдену, Хаклюйту, Нэшу, Харви, Донну, Дэниелу, Джонсону и, прежде всего, Спенсеру, который благодарил его как "надежду всех ученых людей и покровителя моей юной музы".19 Было совершенно неуместно, чтобы Стивен Госсон посвятил Сиднею свою "Школу злоупотреблений" (1579), титульный лист которой описывает ее как "приятную инвективу против поэтов, волынщиков, игроков, шутов и тому подобных гусениц содружества". Сидни взял в руки перчатку и написал первую из елизаветинских классических книг - "Защиту поэзии" (The Defence of Poesy).

Взяв пример с Аристотеля и итальянских критиков, он определил поэзию как "искусство подражания... представляющее, подделывающее или изображающее... говорящую картину", призванную "учить и радовать".20 Ставя мораль гораздо выше искусства, он оправдывал искусство как обучение морали на наглядных примерах: