The Story of Civilization 08

Противоречит ли этот контроль эмоций разумом, как это делают некоторые 157 как считают некоторые, признанию Спинозы, что только эмоция может преодолеть эмоцию? Да, противоречит, если только следование разуму само по себе не может быть поднято до уровня эмоций и тепла. "Истинное знание добра и зла не может сдержать никакой эмоции в той мере, в какой это знание истинно, но только в той мере, в какой оно рассматривается как эмоция". 158 Эта потребность и, возможно, желание зажечь разум фразами, освященными благочестием и временем, привели Спинозу к последней и кульминационной мысли его работы - о том, что жизнь разума должна быть вдохновлена и облагорожена "интеллектуальной любовью к Богу". Поскольку Бог, по Спинозе, - это основная реальность и неизменный закон самого космоса, то эта интеллектуальная любовь к Богу - это не покорное умилостивление какого-то туманного султана, а мудрое и добровольное согласование наших идей и поведения с природой вещей и порядком мира. Почитание воли Божьей и осознанное принятие законов природы - это одно и то же. Как математик испытывает некий трепет и экстаз, рассматривая мир как подчиненный математическим закономерностям, так и философ может получить глубочайшее удовольствие от созерцания величия вселенной, невозмутимо движущейся в ритме универсального закона. Поскольку "любовь - это удовольствие, сопровождаемое идеей внешней причины", то 159 удовольствие, которое мы получаем от созерцания космического порядка и приспособления к нему, поднимается до чувства любви к Богу, который есть порядок и жизнь всего сущего. Тогда "любовь к существу вечному и бесконечному полностью наполняет разум радостью". 160 Это созерцание мира как необходимого результата его собственной природы - природы Бога - является высшим источником содержания в уме мудреца; оно приносит ему мир понимания, признания ограничений, принятия и любви к истине. "Высшее благо (summum bonum) разума - это познание Бога, а высшая добродетель разума - познание Бога". 161

Так Спиноза соединил в своей душе математика и мистика. Он по-прежнему отказывался видеть в своем Боге дух, способный вернуть человеческую любовь или вознаградить литании чудесами; но он применял к своему божеству те нежные термины, которые на протяжении тысячелетий вдохновляли и утешали самых простых почитателей и самых глубоких мистиков буддизма, иудаизма, христианства и ислама. Застыв в одиночестве своей философской эмпиреи, желая найти во вселенной что-то, что могло бы принять его обожание и доверие, нежный еретик, рассматривавший космос как геометрическую схему, в конце концов увидел и потерял все в Боге, став, к смятению потомков, одурманенным Богом "атеистом". Принуждение к поиску смысла во Вселенной заставило изгнанника из любой веры завершить свои поиски видением вездесущей божественности и возвышенным чувством, что, хотя бы на мгновение, он прикоснулся к вечности.

VIII. ГОСУДАРСТВО

Возможно, когда Спиноза закончил "Этику", он почувствовал, что, как и большинство христианских святых, сформулировал философию для использования и спасения отдельного человека, а не для руководства гражданами в государстве. Поэтому в 1675 году он решил рассмотреть человека как "политическое животное" и применить разум к проблемам общества. Он начал свой фрагментарный "Политический трактат" с той же решимостью, что и при анализе страстей, - быть таким же объективным, как геометр или физик:

Чтобы исследовать предмет этой науки с той же свободой духа, которую мы обычно используем в математике, я старался не высмеивать, не оплакивать и не порицать человеческие поступки, а понять их; И с этой целью я рассматривал страсти, такие как любовь, ненависть, гнев, зависть, честолюбие, жалость и другие возмущения разума, не в свете пороков человеческой природы, но как свойства, столь же относящиеся к ней, как тепло, холод, буря, гром и тому подобное к природе атмосферы. 162