The Story of Civilization 08

Все наши желания направлены на получение удовольствия или избежание боли. "Удовольствие - это переход человека из менее совершенного состояния в более совершенное [завершение, исполнение]". 125 Удовольствие сопровождает любой опыт или чувство, которые усиливают телесно-психические процессы деятельности и самосовершенствования. 126 "Радость состоит в том, что увеличивается сила человека". 127* Любое чувство, угнетающее нашу жизненную силу, является скорее слабостью, чем добродетелью. Здоровый человек вскоре избавится от чувств печали, раскаяния, смирения и жалости; 129 Однако он охотнее, чем слабый человек, окажет помощь, ибо щедрость - это избыток уверенной силы. Любое удовольствие законно, если оно не мешает большему или более продолжительному удовольствию. Спиноза, как и Эпикур, рекомендует интеллектуальные удовольствия как наилучшие, но у него есть хорошее слово для самых разных удовольствий.

Веселья не может быть слишком много. . . . Ничто, кроме мрачных ... суеверий, не запрещает смеяться. . . Пользоваться вещами и получать от них удовольствие, насколько это возможно (не до пресыщения, ибо это не... удовольствие), - вот задача мудрого человека;... питать себя умеренной приятной пищей и питьем, получать удовольствие от духов,... растений, одежды, музыки, спорта и театров. 130

Проблема с концепцией удовольствия как реализации желаний заключается в том, что желания могут противоречить друг другу; только у мудрого человека они попадают в гармоничную иерархию. Желание обычно является сознательным коррелятом аппетита, который коренится в теле; при этом большая часть аппетита может оставаться бессознательной, так что у нас есть только "путаные и неадекватные представления" о его причинах и результатах. Такие запутанные желания Спиноза называл affectus, что можно перевести как эмоции. Он определяет их как "изменения тела, посредством которых сила действия в теле увеличивается или уменьшается... и в то же время представления об этих изменениях". 131-определение, смутно признающее роль внутренних (эндокринных) секреций в эмоциях и замечательно предвосхищающее теорию К. Г. Ланге и Уильяма Джеймса, согласно которой телесное выражение эмоции является прямым и инстинктивным результатом ее причины, а сознательное чувство - это сопровождение или результат, а не причина телесного выражения и реакции. Спиноза предложил изучать эмоции - любовь, ненависть, гнев, страх и т. д. - и власть разума над ними "таким же образом... как если бы я имел дело с линиями, плоскостями и телами"; 132 не для того, чтобы восхвалять или порицать их, а для того, чтобы понять их; ибо "чем больше эмоция становится нам известной, тем больше она находится в нашей власти, и тем меньше разум пассивен по отношению к ней". 133 Полученный в результате анализ эмоций был в чем-то обязан Декарту, возможно, в большей степени Гоббсу, но он настолько улучшил их, что когда Иоганн Мюллер в своей эпохальной "Физиологии человека" (1840) перешел к рассмотрению эмоций, он написал: "Что касается отношений страстей друг к другу, помимо их физиологических условий, то невозможно дать никакого лучшего отчета, чем тот, который Спиноза изложил с непревзойденным мастерством". 134-и далее он приводил обширные цитаты из "Этики".

Эмоция становится страстью, когда, благодаря нашим путаным и неадекватным представлениям о ее происхождении и значении, ее внешняя причина диктует нам наши чувства и реакцию, как, например, ненависть, гнев или страх. "Разум в большей или меньшей степени подвержен страстям в зависимости от того, насколько адекватны его представления". 135 Человек со слабыми способностями к восприятию и мышлению особенно подвержен страстям; именно такую жизнь описывает Спиноза в своей классической четвертой книге "О человеческом рабстве". Такой человек, какими бы бурными ни были его действия, на самом деле пассивен - его увлекает за собой внешний стимул, вместо того чтобы держать себя в руках и думать. "Мы во многом движимы внешними причинами, и, подобно волнам, гонимым встречным ветром, мы колеблемся, не сознавая ни сути дела, ни своей судьбы". 136

Можем ли мы освободиться от этого рабства и в какой-то мере стать хозяевами своей жизни?

VII. ПРИЧИНА

Никогда полностью, потому что мы остаемся частью природы, подчиняемся (как говорил Наполеон) "природе вещей". А поскольку эмоции - наша движущая сила, а разум может быть только светом, но не огнем, "эмоция не может быть ни подавлена, ни устранена, кроме как противоположной и более сильной эмоцией". 137 Поэтому общество справедливо стремится умерить наши страсти, апеллируя к нашей любви к похвале и наградам, к страху перед порицанием и наказанием. 138 И общество справедливо стремится привить нам чувство добра и зла как еще одну сдерживающую страсти силу. Совесть, разумеется, является социальным продуктом, а не врожденным задатком или божественным даром. 139