The Story of Civilization 08

Возможно, кальвинистский фатализм в "климате мнений", в котором жили Декарт и Спиноза в Голландии, был общим с галилеевской механикой (Principia Ньютона еще не появилась) в формировании механистической теории у Декарта и детерминистской психологии у Спинозы. Детерминизм - это предопределение без теологии; он подменяет Бога первобытным вихрем или туманностью. Спиноза следовал логике механизма до самого конца; он не ограничивал ее, как Декарт, телами и животными; он применял ее и к разуму, так как для него разум и тело были единым целым. Он пришел к выводу, что тело - это машина, 113 Но он отрицал, что детерминизм делает мораль бесполезной или неискренней. Увещевания моралиста, идеалы философов, клеймо общественного порицания и судебные наказания по-прежнему ценны и необходимы; они входят в наследие и опыт растущего человека, а значит, в факторы, формирующие его желания и определяющие его волю.

VI. ЧЕЛОВЕК

В эту, казалось бы, статичную философию Спиноза вставляет два динамичных элемента: во-первых, что материя и разум повсюду едины, что все вещи одушевлены, что в них есть нечто сродни тому, что в нас самих мы называем разумом или волей; во-вторых, что этот жизненный элемент включает в себя во всем conatus sese preservandi- "усилие к самосохранению". "Все в той мере, в какой оно есть само по себе, стремится сохранить свое собственное бытие", а "сила или стремление чего-либо ... сохранять свое собственное бытие есть не что иное, как ... сущность этой ... вещи". 114 Подобно философам-схоластам, которые говорили, что esse est agere (быть - значит действовать) и что Бог есть actus purus (чистая деятельность); подобно Шопенгауэру, который видел в воле сущность всех вещей; подобно тем современным физикам, которые сводят материю к энергии, Спиноза определяет сущность каждого существа через его силу действия; "сила Бога - то же самое, что и его сущность"; 115 В этом аспекте Бог есть энергия (а энергия может быть названа, помимо материи и разума, третьим атрибутом, который мы воспринимаем как составляющий сущность субстанции или реальности). Спиноза вслед за Гоббсом ранжирует сущности по их способности к действию и эффективности. "Совершенство вещей оценивается исключительно по их природе и силе". 116-но у Спинозы совершенство означает per-factum, завершенность.

Следовательно, он определяет добродетель как способность действовать или делать; "под добродетелью и силой (potentia) я понимаю одно и то же"; 117 но мы увидим, что эта "потенция" означает власть над собой, возможно, даже в большей степени, чем власть над другими. 118 "Чем больше каждый стремится к тому, что ему полезно, т. е. чем больше он старается и способен сохранить свое бытие, тем больше он наделен добродетелью. . . . Стремление к самосохранению - единственная основа добродетели". 119 У Спинозы добродетель имеет биологический, почти дарвиновский характер; это любое качество, способствующее выживанию. По крайней мере, в этом смысле добродетель сама по себе является наградой; "ее следует желать ради нее самой; нет ничего более прекрасного или более полезного для нас... ради чего следовало бы желать добродетели". 120

Поскольку стремление к самосохранению ("борьба за существование") является активной сущностью всего сущего, все побуждения проистекают из него и в конечном счете направлены на себя. "Поскольку разум ничего не утверждает против природы, он утверждает, следовательно, что каждый человек должен любить себя, стремиться к тому, что ему полезно, - то есть к тому, что ему действительно полезно, - желать того, что действительно ведет человека к большему состоянию совершенства [завершения], и, наконец, что каждый должен стремиться сохранить свое бытие, насколько это в нем заложено". 121 Эти желания не обязательно должны быть осознанными; они могут быть бессознательными аппетитами, поселившимися в нашей плоти. В совокупности они составляют сущность человека. 122 Мы оцениваем все вещи с точки зрения наших желаний. "Мы стремимся к чему-то, желаем, ищем или желаем не потому, что считаем это хорошим; мы считаем вещь хорошей, потому что... желаем ее". 123 "Под благом (bonum) я понимаю то, о чем мы определенно знаем, что оно полезно для нас". 124 (Вот утилитаризм Бентама в одном предложении).