The Story of Civilization 11

В 1791 году он писал, что никогда не ожидал, что его мечта о политической справедливости будет так близка к осуществлению, как в лице Людовика XVI.5 Казнь короля в январе 1792 года настроила его против Революции; Террор вызвал у него тошноту. Позже в том же году он опубликовал "Слова в сезон", в которых сделал несколько скромных выводов: "Нужно продолжать проповедовать, пока люди не прислушаются, что человечество может стать счастливее, только став более разумным и более нравственным. ... Реформы должны начинаться не с конституций, а с человека. Условия счастья находятся в наших собственных руках".6

Иоганн Готфрид фон Гердер - последний из веймарской четверки, поселившийся там, и первый, кто умер, - поддерживал революцию до гильотины королевы; после этого он отрекся от нее как от жестокого абордажа гуманных идеалов. В последние годы жизни он вновь обрел надежду; несмотря на dementia praecox, Революция, по его мнению, ознаменовала собой прогресс, уступающий лишь Реформации в истории современной Европы; она положит конец феодальной собственности на тела, как Реформация положила конец папской власти над умами; теперь люди будут меньше зависеть от рождения и звания; способности, где бы они ни родились, будут свободно развиваться и творить. Однако это продвижение дорого обойдется Европе, и Гердер был рад, что эксперимент был проведен во Франции, а не в его любимой Германии, где люди не так быстро сгорают в огне, но где спокойный труд и терпеливая ученость направляют рост молодежи мягким, но устойчивым и распространяющимся светом.

Фридрих Шиллер - душа романтиков, которую бережно хранит классическая тройка, - приехал в Веймар (1795) после увлекательных занятий драматургией, поэзией, историей и философией. Романтически одаренный, болезненно чувствительный, он мало что любил в Вюртемберге своей юности. В ответ на угнетение он поклонился Руссо и написал революционную пьесу. Карл Моор, герой романа Die Räuber (1781), обличал эксплуатацию человека человеком с пылкостью, не оставлявшей Марксу ничего, кроме учености. Еще более революционной была третья пьеса Шиллера "Кабал и любовь" (1784); она разоблачала коррупцию, расточительность и яростное владение незаслуженными привилегиями и восхваляла устойчивую, терпеливую и продуктивную жизнь немецкой буржуазии. В лучшей из своих предреволюционных драм, "Дон Карлос" (1787), Шиллер, которому уже исполнилось двадцать восемь лет, апеллировал не столько к гневу бедняков, сколько к потенциальной властной знати; он вложил в уста маркиза Позы строки, призывающие Филиппа II стать "отцом своего народа", "пусть счастье льется из вашего рога изобилия", "пусть разум человека созреет в вашей огромной империи, чтобы стать, среди тысячи королей, действительно королем".7

Переходя от юности к среднему возрасту, Шиллер естественным образом перешел от радикализма к либерализму. Он открыл для себя Древнюю Грецию и проникся ее драматургией. Он читал Канта, и философия притупила его поэзию. В 1787 году он посетил Веймар, был взволнован его женщинами и успокоен Виландом и Гердером. (В 1788 году он опубликовал "Историю восстания Объединенных Нидерландов" (Geschichte des Abfalls der Vereinigten Niederlande) и проверил свою философию историей. В 1789 году, по рекомендации Гете герцогу Саксен-Веймарскому, Шиллер был назначен профессором истории в Йене. В октябре того же года он писал другу: "Писать для одного народа - это ничтожный идеал; а для философа такой барьер невыносим..... Историк может писать для какой-либо нации только в той мере, в какой она является существенным элементом прогресса цивилизации".8

Когда весть о революции достигла Йены, Шиллер обнаружил, что его доходы и взгляды, общественное признание и терпимое отношение к окружающему миру распространяются на средний возраст. Его переписка с Гете, разделенная двенадцатью милями пространства и десятью годами возраста, помогла поэту в Гете пережить прозу администрации и предостережения процветания, а Шиллеру - понять, что человеческая природа слишком мало изменилась за всю историю, чтобы политические революции были выгодны беднякам. Он сочувствовал королю и королеве, захваченным в Версале в 1789 году, арестованным в Варенне в 1791 году и выселенным из своего тюремного дворца в 1792 году. Вскоре после этого революционный конвент единогласно присвоил "сеньору Жилю" звание французского горожанина. Неделю спустя сентябрьская резня объявила о суверенитете вооруженной толпы; в декабре Людовик XVI был отдан под суд. Шиллер начал писать памфлет в его защиту; прежде чем он успел его закончить, король был гильотинирован.