The Strange Death of Europe: Immigration, Identity, Islam

Ни премьер-министр, ни министр внутренних дел Джек Стро не были заинтересованы в том, чтобы подвергнуть сомнению новую политику предоставления убежища, равно как и тот факт, что при Рош каждый въезжающий в Британию, независимо от того, была у него работа или нет, превращался в "экономического мигранта". При любой критике ее политики, как внутренней, так и внешней, Рош отвергала ее как расистскую. Более того, Рош, критиковавшая коллег за то, что они слишком белые, настаивала на том, что даже упоминание об иммиграционной политике является расистским. 14 То, к чему стремилась она и еще несколько человек из ее окружения, заключалось в полном изменении британского общества. Рош - потомок евреев из Ист-Энда - считала, что иммиграция - это только благо. Спустя десять лет после изменений, которые она произвела, она с удовлетворением сказала интервьюеру: "Мне нравится разнообразие Лондона. Я просто чувствую себя комфортно". 15

Деятельность Рош и некоторых других в лейбористском правительстве 1997 года подтверждает идею о том, что это была целенаправленная политика трансформации общества: культурная война, которую вели против британского народа, используя иммигрантов в качестве своего рода тарана. Другая теория, не полностью противоречащая этому мнению, заключается в том, что все это было бюрократической ошибкой, которая вышла из-под контроля уже при сменявших друг друга правительствах, и только при новых лейбористах это произошло впечатляющим образом. В пользу этой точки зрения свидетельствует несоответствие между цифрами новых прибытий в страну, которые лейбористское правительство заявляло, что ожидает, и теми, кто действительно приехал. Например, разрешив в 2004 году бесплатный въезд в Соединенное Королевство новым странам, вступившим в ЕС, британское правительство объявило, что ожидает, что этой схемой воспользуются около 13 000 человек в год. В исследовании, проведенном по заказу правительства, утверждалось, что после снятия ограничений оно сможет "полностью контролировать" наводнение. Этого не произошло. Правила выдачи разрешений на работу, помимо других, были реформированы таким образом, чтобы квалифицированные и неквалифицированные иммигранты могли въезжать в страну и оставаться под видом "иностранных рабочих". Большинство из них остались. Вполне предсказуемо, что цифры вскоре разошлись даже с оценками самых больших сторонников массовой миграции. Ожидалось, что число граждан стран, не входящих в ЕС, удвоится со 100 000 в год в 1997 году до 170 000 в 2004 году. Фактически за пять лет правительственные прогнозы по количеству прибывших не оправдались бы почти на миллион человек. 16 Помимо прочего, правительственные эксперты совершенно не предусмотрели, что Великобритания может стать особенно привлекательным местом для людей из стран со значительно более низким средним уровнем дохода или без минимальной заработной платы. В итоге благодаря этой политике число восточноевропейцев, проживающих в Великобритании, выросло со 170 000 в 2004 году до 1,24 миллиона в 2013 году. 17

Такие масштабные недооценки масштабов миграции были, конечно, предсказуемы для любого, кто хоть немного знаком с историей послевоенной иммиграции - историей, которая изобиловала огромными недооценками ожидаемого числа приезжих. Но это также отчасти продемонстрировало, что детальное внимание к контролю над иммиграцией просто не было приоритетом в те первые годы лейбористов. Самое главное, впечатление, что любое ограничение иммиграции было "расистским" (даже ограничение "белых" восточноевропейцев), делало любую внутреннюю и внешнюю оппозицию трудноосуществимой. Независимо от того, была ли политика резкого увеличения миграции незамеченной или официально одобренной, она определенно не вызывала возражений в британском правительстве.

Какими бы ни были причины или мотивы, редко кто отмечает, что реакция общества на массовый рост иммиграции и стремительное преобразование некоторых районов Британии была исключительно толерантной. В последующее десятилетие не было значительных или продолжительных вспышек расистских настроений или насилия, а единственная в стране расистская политическая партия - Британская национальная партия - впоследствии была уничтожена на выборах. Опросы общественного мнения и простой опыт жизни в стране показали, что большинство людей по-прежнему не испытывают никакой личной неприязни к иммигрантам или людям иного этнического происхождения. Но опрос за опросом показывал, что большинство глубоко обеспокоено тем, что все это означает для страны и ее будущего. Несмотря на это, даже самые мягкие попытки политического класса поднять эти вопросы (например, плакат предвыборной кампании консерваторов 2005 года, предлагающий "ограничить" иммиграцию) осуждались остальными представителями политического класса, в результате чего серьезная общественная дискуссия так и не состоялась.