The Strange Death of Europe: Immigration, Identity, Islam

Лидер его партии Эдвард Хит немедленно освободил Пауэлла от должности в теневом кабинете, и любая политическая поддержка, которую Пауэлл мог бы получить, - не говоря уже о его собственном политическом будущем - закончилась. Однако общественность поддержала его взгляды - по опросам общественного мнения, около трех четвертей населения согласились с его настроениями, а 69 % считали, что Хит был неправ, уволив его. 8. Много лет спустя один из оппонентов Пауэлла по Консервативной партии, Майкл Хеселтайн, сказал, что если бы Пауэлл выдвинул свою кандидатуру на пост лидера Консервативной партии после этой речи, он бы победил с большим перевесом, а если бы он выдвинул свою кандидатуру на пост премьер-министра, то победил бы с "национальным перевесом". 9 Но с политической точки зрения Пауэлл не нашел выхода, и его карьера не просто не задалась, а оставалась в политической глуши в течение оставшихся десятилетий его жизни.

Со времен речи "Реки крови" в Британии сложилось мнение, что вмешательство Пауэлла не только разрушило его собственную карьеру, но и уничтожило любую возможность полноценных и откровенных дебатов об иммиграции в Британии как минимум на целое поколение. Термины Пауэлла были настолько громкими, а его предупреждения настолько ужасными, что любой человек, озабоченный проблемой иммиграции, впредь рисковал быть заклейменным как "сторонник Пауэлла". Конечно, части речи Пауэлла слишком облегчили его политическим оппонентам нападки на него и дали слишком много прикрытия людям, находящимся гораздо правее его. Но сегодня при чтении его речи - и реакции на нее - больше всего поражают те фрагменты, за которые его осуждали и которые сейчас кажутся почти недооцененными: например, утверждение Пауэлла, что в Британии есть улица, на которой живет только одна белая женщина. В последующих интервью и дискуссиях случай с этой женщиной повсеместно отвергался как выдумка, поскольку считалось, что такой улицы не может существовать. Однако если бы кто-нибудь предложил Пауэллу в 1968 году использовать его речь в Бирмингеме для предсказания того, что в течение жизни большинства слушателей те, кто относит себя к "белым британцам", окажутся в меньшинстве в своей столице, он бы отмахнулся от такого советчика как от маньяка. Как и в случае с каждой из других европейских стран, даже самый известный пророк иммиграционной обреченности на самом деле недооценивал и преуменьшал значение дела.

Правда в утверждении, что вмешательство Пауэлла сделало иммиграцию невозможной дискуссией для целого поколения, заключается в том, что его вмешательство - и тот накал, который оно вызвало, - позволило политикам отмазаться от рассмотрения последствий своей политики. Многие из них пришли к очевидному выводу, что траектория, по которой движется страна, неизменна. В 1960-е годы в парламенте еще шли дебаты о возвращении иммигрантов в страну происхождения, если, например, они совершили преступление в Великобритании. 10 Позже было принято законодательство, препятствующее распространению "браков по расчету", заключаемых исключительно для получения гражданства. 11 Но к 1970-1980-м годам численность иммигрантского сообщества стала очевидной, что любая политика, направленная на уменьшение его численности, была невозможна, даже если бы она считалась желательной. Как и в случае со странами всего континента, Британия оказалась в положении, которого не предполагала, и должна была импровизировать, реагируя на любые вызовы и преимущества, которые создавала эта новая реальность. Но о невысказанном беспокойстве по поводу того, в чем заключаются эти вызовы, говорит тот факт, что в этот период даже самые откровенные высказывания истины становились невозможными.

В январе 1984 года директор школы в Брэдфорде Рэй Ханифорд опубликовал в малотиражном журнале The Salisbury Review статью, в которой размышлял о некоторых аспектах управления школой в районе, где 90 процентов учеников были родителями-иммигрантами. Он упомянул об отказе некоторых отцов-мусульман разрешить своим дочерям посещать занятия танцами, драматическим искусством или спортом, а также о молчании властей по этому поводу и другим культурным обычаям, таким как вывоз детей в Пакистан на время уроков. Он также выступал за то, чтобы учеников поощряли говорить на языке и понимать культуру страны, в которой они живут, а не поощряли жить параллельной жизнью в обществе, как, по мнению Ханифорда, пытаются сделать руководители, занимающиеся вопросами расовых отношений.