The Strange Death of Europe: Immigration, Identity, Islam

Ведь проблемы существуют не только между меньшинствами и принятой ими страной, но и между различными меньшинствами в принятой ими стране. Несмотря на громкие заявления об "исламофобии", которые распространяют "антирасисты" и другие британцы, те, кто действительно убивал мусульман в Великобритании, в подавляющем большинстве случаев были другими мусульманами, убивавшими их по доктринальным причинам. Был один случай с украинским неонацистом, который находился в Соединенном Королевстве в течение нескольких часов, прежде чем убить свою жертву-мусульманина. В остальном самые серьезные нападения на мусульман совершались другими мусульманами. Многие мусульмане из меньшинства - секты Ахмадийя - приехали в Британию, потому что их преследуют в родном Пакистане. Но именно мусульманин-суннит из Брэдфорда приехал в Глазго перед Пасхой 2016 года, чтобы нанести несколько ударов по голове владельцу магазина "Ахмадийя" Асаду Шаху за то, что его убийца считал вероотступничеством и ересью. И не белые расисты, а другие члены мусульманских общин Шотландии заставили семью убитого владельца магазина бежать из страны после этого убийства. Сегодня в Британии не белые расисты открыто выступают за убийство меньшинств, а священнослужители из Пакистана, которые гастролируют по Соединенному Королевству, проповедуя тысячам британских граждан о необходимости убивать других мусульман, которые с ними не согласны. Подобные проблемы внутри меньшинств - это предвестие грядущей нетерпимости.

Еще большее беспокойство у большинства вызывает тот факт, что многие из тех, кто приезжает в Европу - даже если у них нет желания причинять вред или убивать, - похоже, рады преобразованию европейских обществ . Политики не могут решить эту проблему, потому что они в ней потворствуют или помогают ее скрывать. Но это не может остаться незамеченным, когда мусульманка сирийского происхождения, такая как Ламия Каддор, например, выступает на немецком телевидении в разгар миграционного кризиса и говорит нации, что в будущем быть немцем не означает иметь "голубые глаза и светлые волосы", а вместо этого означает иметь "миграционное происхождение". Только в Германии подобные настроения пока еще могут вызывать аплодисменты. Но большинство европейцев не понимают этого всеобщего ликования по поводу радикальных изменений в их обществе, и было бы разумно, если бы ведущие политические деятели признали этот факт и согласились с тем, что возникающие опасения небезосновательны.

В рамках этой уступки было бы также разумно расширить параметры того, что приемлемо в мейнстримной политике. В последние десятилетия правые и левоцентристские партии сочли чрезвычайно полезным изображать людей, не присоединяющихся к их узкому консенсусу, расистами, фашистами или нацистами, даже если они знают, что таковыми не являются. Они смогли позиционировать себя как центристы и антифашисты, в то время как все оппоненты были замазаны преступлениями прошлого века. Сложная ситуация в Европе, конечно, заключается в том, что там есть партии, которые имели фашистское или расистское происхождение. Бельгийская Vlaams Belang, французский Front National и "Шведские демократы" - все они имеют историю, включающую расизм. В последние десятилетия все они в той или иной степени изменились. Политический мейнстрим находит полезным делать вид, что такие партии - единственные на нашем континенте, которые не меняются, или не способны измениться, или лгут и скрывают свою истинную природу даже после многих лет изменений. Однако в какой-то момент люди должны позволить ультраправым политикам стать умеренными, точно так же, как многим социалистическим и левым партиям было позволено войти в мейнстрим, и в процессе они умерили свои взгляды. Этим националистическим партиям следует позволить занять свое место в политических дебатах, не обвиняя их в грехах прошлого.