The Strange Death of Europe: Immigration, Identity, Islam

Стоит также подумать о том, какие сценарии - с учетом нынешней деятельности европейских политиков и настроений населения - более вероятны, чем тот, что был изложен в последней главе. Например, гораздо более вероятным представляется то, что вместо масштабных разворотов политика в Европе в ближайшие десятилетия будет развиваться так же, как и до сих пор. Политический класс практически не признает, что его поступки, совершенные за десятилетия массовой иммиграции, вызывают сожаление. Нет никаких свидетельств того, что они хотели бы изменить эту политику. И есть много свидетельств того, что они не смогли бы этого сделать, даже если бы захотели. События 2015 года и далее лишь ускорили процесс, который уже давно шел.

Каждого нового мигранта в Западной Европе становится тем труднее выдворить, чем дольше он здесь обосновывается, и большинство из нас в любом случае не хотят выдворять большинство или многих из них. Но с каждым новым прибытием меняется баланс будущих настроений в Европе. У тех, кто приезжает, есть дети, которые будут помнить свои корни, и они с большей вероятностью, чем остальное население, будут выступать против дальнейших ограничений на иммиграцию. Все большее число людей, которые сами являются выходцами из иммигрантской среды, с еще меньшей вероятностью поддержат любую политическую партию, предлагающую ограничить иммиграцию. Они будут относиться к таким партиям с подозрением, даже если их программы сравнительно скромны. Помимо беспокойства за себя, тем, кто приехал в Европу из других стран, трудно объяснить, почему другие люди, подобные им, не должны приехать по их следам. Грань между легальной и нелегальной иммиграцией будет стираться все больше и больше. Поэтому с каждым днем будет все труднее найти достаточно большую часть населения, выступающую против массовой иммиграции, чтобы выступить за политику, которая бы отменила или хотя бы предотвратила ее продолжение. И со временем, в течение нынешнего столетия, сначала в крупных городах, а затем и во всех странах, наши общества окончательно превратятся в "нации иммигрантов", которыми мы в течение определенного времени притворялись.

Политиков, готовых отстаивать свои взгляды, будет по-прежнему отпугивать уникальная цена, которую они должны заплатить за свои аргументы. В Голландии, Дании и других странах Европы политики, выступающие против массовой иммиграции - и притока определенных общин в частности, - находятся под постоянной охраной полиции, меняют место ночлега и иногда живут на армейских базах. Даже если кто-то готов пойти на риск, связанный с пагубным для карьеры обзывательством, многие ли будут продолжать отстаивать интересы европейского народа, когда такая жизнь становится неизбежным следствием? И в ситуации, которая будет только ухудшаться? На данный момент большинство политиков будут продолжать считать краткосрочные выгоды от принятия "сострадательного", "щедрого" и "открытого" курса действий лично для себя предпочтительными, даже если это приведет к долгосрочным национальным проблемам. Они будут продолжать верить, как делали это на протяжении десятилетий, что лучше отложить решение этих сложных вопросов, чтобы потом их преемникам пришлось разбираться с последствиями.

Поэтому они будут продолжать добиваться того, чтобы Европа оставалась единственным местом в мире, которое принадлежит миру. Уже сейчас ясно, к какому типу общества это приведет. К середине этого века, в то время как Китай, вероятно, все еще будет выглядеть как Китай, Индия - как Индия, Россия - как Россия, а Восточная Европа - как Восточная Европа, Западная Европа в лучшем случае будет напоминать масштабную версию Организации Объединенных Наций. Многие люди будут приветствовать это, и, конечно, в этом будут свои плюсы. Конечно, не все в ней будет катастрофой. Многие люди будут наслаждаться жизнью в такой Европе. Они продолжат наслаждаться дешевыми услугами, по крайней мере, какое-то время, поскольку приезжие будут конкурировать с теми, кто уже здесь, выполняя работу за все меньшие деньги. Будет нескончаемый приток новых соседей и сотрудников, а также множество интересных разговоров. В этом месте, где международные города превращаются в нечто, напоминающее международные страны, будет много всего. Но это уже не будет Европа.