The Strange Death of Europe: Immigration, Identity, Islam

Люди, которым угрожает опасность, и люди, которые подвергаются наибольшей критике как внутри мусульманских общин Европы, так и среди населения в целом, на самом деле являются теми, кто больше всего поддался на интеграционные обещания либеральной Европы. Нидерланды покинули не мусульманские и немусульманские преследователи Айаан Хирси Али, а сама Хирси Али. В Голландии XXI века она верила в принципы Просвещения больше, чем сами голландцы. В Германии под защитой полиции живут не салафиты, а их критики, такие как Хамед Абдель-Самад, чья жизнь находится под угрозой просто за то, что он осуществляет свои демократические права в свободном и светском обществе. И в Великобритании не те, кто проповедует убийство вероотступников в переполненных мечетях по всей стране, вызывают гнев британских мусульман и, следовательно, должны быть осторожны в вопросах своей безопасности. Вместо этого прогрессивные британские мусульмане пакистанского происхождения, такие как Маджид Наваз, активист и колумнист, единственной ошибкой которого было то, что он поверил Британии, когда она представила себя как общество, которое по-прежнему стремится к юридическому равенству и единому закону для всех. Во Франции писатель алжирского происхождения Камель Дауд публикует в Le Monde 2 статью, в которой откровенно рассказывает о сексуальных нападениях в Кельне, после чего подвергается критике со стороны группы социологов, историков и прочих, которые называют его "исламофобом" и утверждают, что он выступает "как европейские ультраправые". В каждой западноевропейской стране именно мусульмане, которые приехали сюда или родились здесь и отстаивали наши идеалы - в том числе идеалы свободы слова - подвергаются поношению со стороны своих единоверцев и тщательно обходятся тем, что когда-то было "вежливым" европейским обществом. Сказать, что в долгосрочной перспективе это предвещает социальную катастрофу, значит преуменьшить значение.

Здесь невозможно ничего предсказать. Но повсюду в Европе уже начали происходить новые события, которые указывают направление движения. Что касается внешней политики, то на протяжении многих лет Европа была неспособна выразить согласованную стратегическую точку зрения. А теперь благодаря нашей иммиграционной политике международная политика превратилась во внутреннюю, сделав Европу практически неспособной действовать на мировой арене дискриминационно, используя как мягкую, так и жесткую силу. В июне 2016 года, когда ООН обвинила правительство Эритреи в совершении преступлений против человечности, тысячи эритрейцев провели акцию протеста у здания ООН в Женеве. 3 Швейцарцам, как и всем остальным в Европе, говорили, что в Швейцарию приехали люди, которые бежали от правительства, при котором они не могли жить. Однако тысячи из них выходили на улицы, чтобы поддержать это правительство, когда кто-то в Европе критиковал его. В 2014 году утечка информации из отчета Министерства обороны Великобритании показала, что военные планировщики считают, что "все более мультикультурная Британия" и "все более разнообразная нация" означают, что военное вмешательство Великобритании в дела других стран становится невозможным. Правительство будет получать все меньше и меньше общественной поддержки для размещения британских войск в странах, "из которых происходят граждане Великобритании или члены их семей". 4

Внутри страны ситуация может стать бесконечно хуже. Одним из последствий того, что целью является "разнообразие" и "различия", а не "дальтонизм" и правильная интеграция, является то, что Европа XXI века одержима расовой проблемой. Вместо того чтобы уменьшаться, эта тема с каждым днем становится все более значимой. Та же история происходит в политике, спорте и даже на телевидении, где ни одна программа реалити-шоу, кажется, не застрахована от бесконечной одержимости расой. Если небелый, неевропеец добивается успеха, его или ее называют примером для всех и образцом успешной интеграции. Если этот человек выбывает из игры, начинается очередная общенациональная дискуссия о расизме и о том, был ли он выбывшим из-за своей этнической принадлежности. Если говорить более серьезно, то никто не представляет, к чему все это приведет в долгосрочной перспективе.