The Strange Death of Europe: Immigration, Identity, Islam

Напротив палаток расположилась группа "Без границ". Молодой немец по имени Юстус подходит к нам, закуривая свернутую сигарету. Он из Дрездена, - извиняющимся тоном сообщает он. Две недели назад он и группа его единомышленников - немцев, французов и швейцарцев - открыли социальный центр в ветхом разваливающемся здании на другой стороне дороги. Это был не центр по предоставлению убежища, а дневной центр, куда мигранты могли бы приходить, чтобы избежать утомительного пребывания в лагерях. Но уже через несколько дней банк, которому принадлежало здание, опасаясь, что они организуют нелегальный лагерь, выгнал их. И вот они уже на пляже напротив, с несколькими большими временными палатками, пытаются продолжить движение. Ода, немка лет сорока из Ганновера, плохо переносящая полуденное солнце, объясняет: "Недостаточно просто ходить на демонстрации и скандировать "Нет границам". Необходимо еще и что-то делать".

Именно здесь эта группа, состоящая в основном из немцев, пытается внести свой вклад в дело помощи. Это ветхое, не имеющее достаточного финансирования и немного нездоровое место. Семья, которая беспечно проходит мимо всех знаков беженцев и каждый день приходит в этот лагерь, чтобы угоститься чаем, оказывается местной цыганской семьей, которая уже живет на Лесбосе. Ода показывает фотографии здания, которое им только что пришлось покинуть. В главных комнатах того, что было их социальным центром, стены побелены и увешаны яркими игрушками. На стенах синим и красным цветом были написаны правила центра. Они гласили: "Никакого расизма. Никакого насилия. Никакого сексизма. Никакой гомофобии".

Ода и ее коллеги говорят, что пятьдесят или около того человек в день, которые сейчас приходят в палатки группы, на самом деле хотят не чая, воды или каких-то трех-шестисот порций еды в день, которые они раздают в дополнение к пище, получаемой людьми в основных лагерях. По их словам, афганцы, пакистанцы, марокканцы, эритрейцы - смешанная группа - хотят, чтобы люди уважали их. Недавно они встретили христианина из Пакистана, вся семья которого была убита талибами. На вопрос, чего он хочет сейчас больше всего, он ответил: "Улыбки".

Но немецкая "Группа без границ" не везде встречает радушный прием. Помимо проблем с бывшим хозяином и властями острова, некоторые местные жители с подозрением относятся к их присутствию. И не только потому, что, по их мнению, присутствие группы говорит о том, что греки не могут справиться с ситуацией. Один из местных жителей говорит, что группа - "плохие люди. Они политические активисты". Но другие местные жители помогают им. Некоторые даже оказывают дополнительную помощь. Местный торговец овощами дает им бесплатные продукты. И, по крайней мере, здесь, в отличие от Мории, людям не приходится стоять в 200-метровых очередях за едой. Жалобы на нехватку продовольствия, пищевые отравления и другие убогие условия в лагере Мория дают понять, почему власти отказываются посещать этот объект. Три 16-летних афганца объясняют, что им даже не разрешают фотографировать в лагере "Мория", где в настоящее время находятся 3 000 человек. Ближайшее место, куда может попасть немигрант, - это ворота, но даже снаружи ясно, что это совсем не то, что Кара-Тепе.

Бывший армейский лагерь Мории теперь имеет три или четыре различных участка колючей проволоки с каждой стороны. Его нынешние обитатели - выходцы со всего Ближнего Востока, Африки и Азии. Большинство из них - выходцы из Сирии, Ирака, Африки и Афганистана, но есть и мигранты из Бангладеш, Мьянмы и Непала. Молодой эритреец объясняет свой путь в Судан, откуда он перелетел на самолете в Ирак, добрался до Турции, а оттуда - до пляжа на Лесбосе, на котором мы в итоге и сидим. Афганцы, напротив, добирались до Турции через Иран, а иногда и через Пакистан. Все они говорят, что в наши дни не встречаются с контрабандистами, которым они платят за перевозку их сюда. Все делается по телефону, а инструкции даются на каждом шагу. Девятилетний афганский мальчик с отцом объясняет свой маршрут. Он находится в Европе уже два месяца. Отец подает знак, что хотел бы поговорить наедине.