The Strange Death of Europe: Immigration, Identity, Islam

Уже в конце августа, когда внутри страны стали раздаваться голоса против политики Меркель, на австрийской дороге был обнаружен брошенный грузовик с 71 мертвым мигрантом внутри, как раз в тот момент, когда канцлер Германии прибыла в Вену на встречу. Дебаты уже шумели эхом. А через два дня после ключевого заявления Меркель семья сирийских курдов отправилась на пластиковой лодке из турецкого Бодрума в надежде добраться до греческого острова Кос. Их лодка затонула, и среди утонувших был трехлетний мальчик Айлан Курди. Вскоре его тело, лежащее лицом вниз, выбросило на пляж в Турции, где его запечатлел фотограф. Этот снимок облетел весь мир. В вопросе, который и так представлял собой соревнование между головой и сердцем, практичностью и эмоциями, в решающий момент сердце взяло верх над остальными частями системы. Фотография приглушила респектабельную оппозицию политике открытых дверей Меркель в Европе. Противникам пришлось объяснять, как они могут быть невосприимчивы к образу мертвого Айлана. Газеты, которые обычно призывали к ограничению иммиграции, внезапно изменили свою мелодию, чтобы соответствовать изображению на обложке. Некоторые газеты и политики задавались вопросом, не пора ли начать бомбить Сирию, чтобы облегчить страдания. Тем временем актеры и другие знаменитости вышли в Twitter с хэштегом "Беженцы приветствуются" и настаивали на том, что Европа должна открыть свои двери. Выступать против этого означало быть равнодушным к мертвым детям. Неудивительно, что даже британский премьер-министр, которому до сих пор с трудом удавалось противостоять любым квотам на мигрантов, навязываемым ЕС, сдался и согласился для начала принять еще 20 000 сирийских беженцев (пусть и в течение пяти лет). В других странах Европы также прорвало плотины: операторы СМИ бежали рядом с мигрантами, когда те пробирались через поля, дороги и границы. Ангела Меркель, в свою очередь, заявила, что количество мигрантов, которых примет Германия, "не ограничено", и сказала: "Как у сильной, экономически здоровой страны у нас хватит сил сделать все необходимое". В течение следующих 48 часов газета The New York Times сообщила о резком росте числа мигрантов из Нигерии, и других стран, поскольку люди увидели, что открылось окно возможностей для получения гражданства в Европе.

Презирать такие решения легче, чем принимать их, и легче, чем, возможно, следовало бы. В каждой стране континента политики оказались в ситуации, схожей с той, в которую попадает человек, стоящий на берегу и наблюдающий за приближающейся лодкой. Если люди перед вами с трудом выбираются на берег, инстинкт большинства наблюдателей - и уж точно большинства современных европейцев - будет заключаться в том, чтобы помочь попавшим в затруднительное положение людям добраться до безопасного места. Лишь немногие стали бы толкать их обратно в море. Спустя всего несколько месяцев после того, как Ангела Меркель заявила, что "политика - это жестко", и попыталась удержать линию поведения перед 14-летней ливанской девочкой, она решила проявить мягкость. Хотя ее решение было принято от имени континента, а не только от себя лично, импульс, который она продемонстрировала, был нетипичным. Возможно, желание приветствовать на берегу всех желающих не было естественным побуждением на протяжении всей истории человечества, но сейчас оно стало естественным для европейцев, и его противоположность казалась немыслимой.

Жители Лесбоса, как и жители других островов, - прекрасный тому пример. Их главный порт - Митилена - один из ближайших к Турции. И в Митилене лодки с мигрантами могут видеть перед собой Европу, когда отправляются в путь. Над центральной точкой гавани возвышается освещенный купол Святого Ферапона, названный в честь епископа Кипра, убитого арабами-мусульманами во время мессы в 632 году. Внутри хранится саркофаг епископа Игнатиоса, одного из главных противников османской оккупации в XIX веке. Вдоль набережной порта расположены магазины, бары и отели, включая Sappho Hotel - название, повторяющееся повсюду на острове, откуда родом древняя поэтесса. С населением 87 000 человек это один из самых больших греческих островов. В дневную жару запах нефти, рыбы и солоноватой воды делает огромную гавань не такой аппетитной, как кажется на первый взгляд. Но к вечеру, когда подует ветерок, бары и кафе на набережной оживают и шумят, а из звуковых систем доносятся попсовые песни.

Как и в Лампедузе, контрасты могут быть разительными. На итальянском острове один из сотрудников гуманитарной организации рассказывал, что в летние месяцы из моря иногда приплывали лодки с мигрантами, трупы среди живых, а по краям скал и на пляжах была слышна музыка более обеспеченных итальянцев, которые все еще приезжают на остров летом, чтобы повеселиться. В Митилене мигранты, которые часто сбегали из ада или проходили через его собственную версию, делают первые шаги в новую жизнь в сцене, демонстрирующей все лучшее, что есть в Греции.