The Struggle for the Eurasian Borderlands. From The Rise Of Early Modern Empires To The End Of The First World War

Османы также успешно адаптировались к новым моделям международной торговли, что на протяжении двух веков позволяло им играть роль посредника в обмене товарами с востока на запад между Европой и Ираном, развивать торговлю с севера на юг с Россией и конкурировать с западноевропейцами в Индии. До XVIII века их сильное военно-морское присутствие в восточном Средиземноморье, Черном, Красном морях и Персидском заливе, а также контроль над традиционными сухопутными маршрутами через центральную Анатолию и Месопотамию ставили их в уникальное положение. Господствуя на Черном море, османы также открыли прямые торговые отношения с Понтийской степью и дальше на север с Московией.255 Несмотря на проникновение западноевропейских торговых судов и военных кораблей в Индийский океан, как показал Нилс Стингаард, османы, наряду с империями Сефевидов и Моголов, сохраняли свой контроль над азиатской торговлей вплоть до XVIII века. Помимо выгод от интеграции в международную систему, экономическая элита завоеванных территорий также получала преимущества от внутренней политики Османской империи. На протяжении нескольких столетий распространение вероисповедной терпимости и поощрение торговцев всех этнических и религиозных групп в пределах империи оказывалось разумным, протекционистским и эффективным средством предотвращения захвата западноевропейских купцов. Союз интересов центрального правительства, провинциальных чиновников и местной элиты, включая уламу и купцов, гарантировал социальную стабильность и высокий уровень сельскохозяйственного производства. Государство защищало городские гильдии, стимулируя ремесленное производство. Всеобъемлющее государственное регулирование экономики было одной из характерных черт османской политики, направленной на укрепление связей между центром и периферией. Правительство уделяло особое внимание контролю за продажей, распределением и хранением продовольствия, чтобы не допустить высоких цен и дефицита.

Однако и в этом случае картина была не совсем обычной. Скрытой ценой политики социальной стабильности стало отсутствие стимулов для османских предпринимателей и препятствия для развития современных корпоративных организаций, способных конкурировать с иностранными капиталистами. Османские купцы были вынуждены ограничивать свою деятельность местными рынками или становиться ставленниками иностранных держав, работая в условиях различных ограничений - от государственного контроля до исламских законов о наследовании. К концу XVIII века такие крупные порты, как Стамбул, Салоники и Измир, стали "подчиненной частью мировой экономики, в которой доминировали европейцы". Иностранные державы, особенно Британия и Россия, использовали торговые договоры и привилегированное положение своих консулов для вмешательства во внутреннюю политику Османской империи. Перспективы не были обнадеживающими.

Налоговое хозяйство, введенное в конце семнадцатого века, к концу восемнадцатого века исчерпало себя. Попытки заменить налоговых фермеров потерпели неудачу из-за отсутствия квалифицированных специалистов. Но долгосрочные структурные проблемы оказались более серьезными. Турецкие помещики медленно адаптировались к рыночным условиям и преобразовывали свои поместья в капиталистические предприятия, а государство не инвестировало излишки в производственную деятельность. Последствия этих изменений проявились не сразу. Торговля по-прежнему развивалась, а внутренний рынок оставался сильным. Но к концу XVIII века потребность в увеличении доходов заставила османскую элиту передавать все больше и больше коммерческих предприятий западным купцам, что стало предвестником грядущей зависимости.

В XIX веке попытки устранить торговый дисбаланс путем ограничения импорта были сведены на нет практикой предоставления капитуляций иностранным правительствам и компаниям. К началу Танзимата иностранные купцы прибывали в большом количестве, конкурируя с недостаточно капитализированными османами и вытесняя их. Большие расходы на проигранные войны, начавшиеся с крупной репарации России в 1775 году и продолжавшиеся весь наполеоновский период, вынудили правительство увеличить налоговое бремя, взять на себя большой внутренний долг и прибегнуть к заимствованиям за рубежом. Расходы на содержание бюрократического аппарата и вооруженных сил, а также пышный стиль двора поглощали большую часть бюджета.