The Struggle for the Eurasian Borderlands. From The Rise Of Early Modern Empires To The End Of The First World War

В основе проблемы административной и военной реформы лежала необходимость мобилизации новых финансовых ресурсов. Будучи преимущественно аграрными обществами с островками промышленности, разбросанными по сельской местности, евразийские государства оставались относительно отсталыми по сравнению с Западной Европой. Габсбургская и Российская империи были относительно более продвинутыми в промышленном развитии, чем три другие империи, и более успешными, чем три другие империи, в создании финансовых институтов для поддержки администрации и армии.

Вызов имперскому правлению, брошенный западными идеями, был совершенно иного масштаба. Он ставил проблему того, как оправдать перемены, которые казалась подрывной в культурном отношении. Хотя в имперских бюрократических кругах предпринимались многочисленные попытки примирить это противоречие, ни одна из них не увенчалась успехом. Было гораздо легче приспособиться или поглотить инвазивные степные культуры, которые имели сравнительно мало устоявшихся институтов, чем приспособиться к сложным культурам Запада.

4. Имперские пограничные столкновения

 

Возникновение и расширение мультикультурных государств-завоевателей изменило одну из важных характеристик евразийских границ и открыло эпоху борьбы за евразийские пограничные территории. Пограничье стало не столько зоной столкновения кочевых и оседлых обществ, сколько зоной столкновения организованных государственных систем, основанных на сельскохозяйственных общинах и городских центрах, управляемых (в основном) наследственными монархами или императорами, обладающими огромной, если не всегда абсолютной, властью, легитимированной различными политическими теологиями; они управлялись с помощью гражданской и военной элиты, выстроенной в иерархические порядки и занимающей центральные институты государства. В пограничных столкновениях участвовало и коренное население, населявшее спорные территории. Возникали новые типы приграничных сообществ, одни из которых были организованы центральным государством, а другие сопротивлялись его власти. Различные участки евразийских границ стали приобретать отличительные геокультурные черты. Отныне эти участки будут называться сложными границами; сложность в данном случае означает количество государственных систем и социальных групп, участвовавших в насильственном и мирном взаимодействии в рамках широко понимаемого географического пространства, которое устанавливало ограничения и открывало возможности для человеческих действий. Исходя из этого, матрицей для данной главы послужат семь сложных границ: Балтийское побережье, Западные Балканы (TriplexConfinium), Дунайский рубеж, Понтийская степь, Кавказский перешеек, Транскаспий и Внутренняя Азия. Как границы, они не могут быть четко разграничены; они размыты и пористы на периферии. Столкновения в одной области часто перетекали в другие. По мере того как государства-завоеватели отрезали территории в пределах этих границ, аннексировали и инкорпорировали их, эти пограничные территории не переставали становиться местами внешних и внутренних конфликтов.

Хронология затяжных пограничных войн и межкультурных столкновений, которые в долгосрочной перспективе определяли относительные позиции власти мультикультурных государств в их борьбе за пограничные территории, делится на два периода. С XVI по середину и конец XVIII века в игру вступали крупные мультикультурные государства: Московия-Россия, Речь Посполитая, Швеция, империи Габсбургов, Османов, Сефевидов и Цин. Они по-прежнему конкурировали между собой. В то время, как в России было более или менее равное положение, она продолжала переживать моменты возрождения и экспансии. Затем баланс начал меняться. Речь Посполитая, разделенная своими соперниками, буквально исчезла с политической карты, оставаясь культурным игроком на территории, которую поляки называли Кресы, их восточные пограничные земли, перекрывающие Балтийское побережье и Понтийскую степь. Габсбурги сохранили свое положение, но Османы были вынуждены отступить на дунайской границе и на западе Балкан; власть Сефевидов рухнула, и на смену им пришла новая династия, Каджары, которые отказались от территории на Южном Кавказе. Цин достигли апогея своего могущества, а затем стали уступать русским свое влияние во Внутренней Азии. Постепенно Россия добилась превосходства над своими соперниками, которое она с небольшими перерывами сохраняла до второго десятилетия XX века.

В первый из этих двух периодов основными источниками сопротивления имперскому владычеству в приграничных районах были социальные и религиозные различия. Импульс к автономии еще не был пронизан националистическими настроениями; это должно было произойти только в XIX веке, и происходило более постепенно, чем готовы признать многие историки-националисты. Запутавшись в этих импульсах снизу, имперские правители неуверенно продвигались к национализации сверху.

 

Балтийская литораль