The Struggle for the Eurasian Borderlands. From The Rise Of Early Modern Empires To The End Of The First World War

В отличие от Королевства Польского, местные военачальники на Кавказе часто пользовались удаленностью от центра и трудностями коммуникации, чтобы предпринимать самостоятельные действия. Фирузе Мосташари охарактеризовал две тенденции среди этих царских администраторов: "интеграционисты", стремившиеся к быстрой и насильственной ассимиляции пограничных районов Кавказа, и "локалисты", которые признавали важность местных обычаев и традиций, действовали более осторожно и рассудительно, двигаясь к той же цели. Генерал князь Павел Цицианов (Цитишвили), русский грузинский дворянин, носивший титулы инспектора Кавказской линии, главного администратора Кавказа и военного губернатора Астрахани (1802-1806), был ужасающим примером интеграциониста, очерняя мусульманское население как "вероломных азиатских мерзавцев". В отличие от него, барон Григорий Розен, главный администратор с 1831 по 1837 год, выступал за сотрудничество с мусульманской местной элитой.

Когда в 1830 году Паскевич перешел от локалистской к интегралистской позиции, он начал русификаторскую политику. Замена грузинских администраторов на русских в гражданской бюрократии спровоцировала в начале 1830-х годов заговор среди небольшого, но выдающегося числа дворян. В отличие от современного польского восстания, это был дилетантский заговор, изолированный от остального населения и быстро раскрытый. Наказания были мягче, чем для поляков, в основном в виде ссылки в отдаленные районы империи. Некоторые из заговорщиков впоследствии стали видными поэтами грузинского романтического движения. Среди них были Александр Чавчавадзе, который оплакивал потерю независимости Грузии, воспевая героическое прошлое страны; Григол Орбелиани, ставший генерал-адъютантом и на короткий период наместником Кавказа; Вахтанг Орбелиани, еще один скорбящий о потере независимости; и драматург Г. Эристави, который прославил подъем городского торгового класса. Они послужили источником вдохновения для национальной школы, которая питала грузинских популистов и марксистских рево-люционеров в конце XIX века.

Приняв решение об аннексии Грузии, Александр I был полон решимости закрепить ее восточный берег в Дагестане и северном Азербайджане. Он предложил модифицированную версию федеративной схемы Павла, чтобы привлечь на свою сторону местные мусульманские ханства вдоль побережья Каспия. Его инициатива не смогла нейтрализовать то, что быстро превращалось в сложное и яростное сопротивление российскому проникновению в регион. В течение двух лет после аннексии вдоль Военно-Грузинской дороги вспыхнули восстания осетин; в Грузии возникла дворянская фронда, которую поддерживали члены королевской семьи и десятки грузинских князей в изгнании в Иране.

Александр поддержал мнение своих военачальников о том, что иранцы вероломны, хитры и неполноценны, и их необходимо вытеснить с Южного Кавказа. Он уволил генерала Кнорринга как слишком примирительного и заменил его князем Цициановым, который предпринял ряд инициатив по укреплению стратегических позиций России. Он улучшил Военно-Грузинскую дорогу и оказал давление на местных ханов в Северном Азербайджане, чтобы они признали российский сюзеренитет. Сопротивление его произвольным и зачастую жестоким мерам, стратегически оправданным, какими бы они ни были, распространилось среди местных мусульманских ханств. Оказавшись между двумя могущественными соседями, они тщетно пытались разыграть Иран против России в рамках проверенной временем пограничной тактики.

Встревоженный политикой России и распространением осетинского восстания, шах объявил войну в 1804 году, провозгласив, что Кабарда, Осетия, Ингушетия и Чечня должны принадлежать Ирану. После начала военных действий он обратился за поддержкой к народам региона. Мусульманские ханы Каспийского побережья перешли на сторону Ирана, но не смогли убедить горцев Дагестана последовать за ними. Османы, видя возможность отвлечь русских от Данубийского фронта и восстановить свое влияние в пограничных районах Кавказа, послали агентов, чтобы взбудоражить племена в Кабарде. Вскоре после того, как русские вступили в бой с иранцами, в 1806 году османский султан объявил войну. В борьбе за кавказские пограничные земли Россия столкнулась одновременно с двумя соперниками, которых поочередно поддерживали Франция и Великобритания, что отражает изменение констелляции европейских альянсов во время наполеоновских войн.