The Struggle for the Eurasian Borderlands. From The Rise Of Early Modern Empires To The End Of The First World War

Назначенный шахом командующим армией, Реза-хан быстро создал свою собственную базу власти. Как и предыдущие узурпаторы, он был выходцем из семьи военных, которые противостояли русскому наступлению на Южный Кавказ и обосновались в пограничной провинции Мазандеран. Его военная подготовка и умение играть против русских и британцев стали ступеньками на пути к диктаторскому правлению. Но Реза-шах был современным человеком. Он организовал собственную партию, которая делала упор на индустриализацию, расширение образования, отделение церкви от государства, замену иностранных инвестиций местным капиталом и формирование профессиональной армии - короче говоря, националистическую программу. Когда в качестве военного министра он предложил ввести обязательную военную службу, то разворошил осиное гнездо. Влиятельные элементы среди политической элиты и базара также выступали против его предпочтения республики. Пользуясь случаем, он изменил свою позицию. В 1925 году он сверг шаха, провозгласив себя основателем новой династии Пехлеви, основанной на лояльности армии как единственном способе проведения модернизационных реформ. И снова, как и в случае с основателями династий Сефевидов и Каджаров, военный из тюркских пограничных районов сверг старый режим только для того, чтобы восстановить государство на новой основе. Однако подлинная независимость Ирана все еще зависела от благосклонного отношения северного соседа, советского наследника Российской империи, и британцев, все еще озабоченных обороной Индии.

 

Внутренняя Азия

Конец цинского императорского правления в 1911 году и русская революция ослабили двух из трех главных претендентов на гегемонию во Внутренней Азии, что позволило местным элитам в трех пограничных районах - Синьцзяне, Монголии и Маньчжурии - сохранять фактическую автономию в течение почти двух десятилетий. За неудачей Юань Шикая в создании новой династии и его смертью в 1916 году быстро последовал распад империи на составные части и подъем военачальства. Это новое явление вызвало внутреннюю дискуссию среди китайских интеллектуалов по поводу его значимости, проливая дополнительный свет на вопросы преемственности в китайской истории и наследие имперского правления.

Двумя главными героями дебатов были Чэнь Дусю и Ху Ши, оба профессора Пекинского университета и ведущие фигуры движения "4 мая". Однако они расходились в своем анализе того, что представляет собой военачальничество в китайском обществе и как с ним бороться. Чэнь утверждал, что военачальники представляют собой периодическую фрагментацию Китая по региональному признаку. Только сильная централизованная власть могла разорвать порочный круг насилия и положить конец власти военачальников. Этого он надеялся добиться, став одним из основателей Коммунистической партии Китая. Ху Ши занял противоположную позицию, настаивая на том, что военачальники проистекают именно из той тенденции, которую прославлял Чэнь, - объединить и централизовать Китай силой оружия. Он выступал за реорганизацию Китая по либерально-демократическим принципам. По мнению Артура Уолдрона, их спор выявил сохраняющийся раскол в китайской интеллектуальной мысли между традицией цзюньсянь, которая возлагала моральную ответственность за порядок на централизованное руководство, и фэнцзянь, которая возлагала ее на децентрализованную гражданскую власть, считавшуюся первичной и автономной. Если рассматривать борьбу за внутреннеазиатские пограничные территории в этом контексте, то напряжение между централизованной и децентрализованной властью приобретает иной оттенок. Военачальники, пришедшие к власти в Синьцзяне, Внешней Монголии и Маньчжурии, какими бы ни были их идеологические взгляды, были похожи друг на друга. В одном важном аспекте они отличались от военачальников в остальном Китае. Их судьба, как людей пограничных территорий, не зависела исключительно от внутренних факторов. Ключ к их успеху или неудаче зависел от вмешательства могущественных внешних сил, будь то русские, их советские преемники или японцы.

Уже в 1912 году, в первый республиканский год, крушение императорской власти открыло военным деятелям путь к контролю над крупными регионами с местными армиями, насчитывающими до десятков тысяч человек. Многие из них прошли обучение в цинских военных академиях и служили в Бэйянской армии Юань Шикая. Другие учились за границей в Японии и Германии. Некоторые были разбойниками. Они были настроены крайне антииностранно. Большинство выступало против централизованного правительства; некоторые стремились получить контроль над Пекином, старым центром власти. Как правило, они жили за счет земли, собирая сельские налоги, регулируя торговлю опиумом и получая небольшие субсидии от районных правительств. По словам Джеймса Шеридана, военачальники черпали свое главное идейное вдохновение в альтернативной традиции героических военных, прославленной в популярной литературе, а не в неоконфуцианстве, хотя они использовали оба наследия императорского правления.