The Struggle for the Eurasian Borderlands. From The Rise Of Early Modern Empires To The End Of The First World War

Реорганизация вооруженных сил, порученная главе австрийской военной канцелярии Фридриху Беку, предложила что-то всем, но не удовлетворила никого. Он последовал прусской модели, создав генеральный штаб вместо системы министерского господства и потребовав от него для вступления в члены Kriegsschule. Это сохраняло немецкое господство в военном корпусе. Оба ополчения предназначались для обороны страны, но венгры были намерены превратить хонвед в нечто похожее на национальную армию с венгерским языком в качестве языка командования. У немцев не было ничего подобного в отношении ландвера, и он никогда не развивался в направлении австро-германской национальной армии. Но Бек стремился интегрировать ландвер и хонвед в регулярную армию и заменить их новым сбором под названием ландштурм для обороны страны.

Императорская и королевская армия так и не превратилась в национальную силу, хотя в ней преобладали немцы благодаря языку командования и преобладанию немцев в генеральном штабе (60 % против 18 % славян и только 4,5 % венгров в конце XIX века) и в генеральском корпусе в целом. Монарх Франц Иосиф сохранил за собой роль верховного главнокомандующего и был совершенно спокоен в использовании хонведа для поддержки венгерских землевладельцев в подавлении аграрных беспорядков со стороны недовольных крестьян.

Усилия по воспитанию в армии наднациональной, династической лояльности достигли кульминации в мирное время во время празднования императорского юбилея в 1898 году. Франц Иосиф принял военный образ жизни, как бы давая понять, что армия (наряду с церковью) является сильнейшим гарантом государственного единства; в этом он был похож на других правителей евразийских империй. Символическое слияние армии и церкви, этих двух главных национальных столпов империи, пронизывало все церемонии юбилейного года. Массовое вручение медалей военнослужащим сопровождалось распространением тринадцатистраничной памятной брошюры для солдат по случаю пятидесятилетия Его Величества Франца-Иосифа I. Это была "неэффективная попытка иммунизации объединенной армии против угрозы радикального национализма".

К этому времени массовая воинская повинность привела к созданию армии, этнический состав которой полностью соответствовал этническому составу империи в целом. Если хотя бы 20 процентов солдат полка говорили на родном (не немецком) языке, то и офицеры должны были изучать его и говорить на нем. Однако попытки добиться интеграции путем манипулирования имперскими символами и уступок местным националистическим настроениям не привели к созданию действительно интегрированной армии, представляющей общество в целом. Только около 20 процентов молодых людей, подлежащих призыву на военную службу, были призваны в армию, и число не явившихся на службу постоянно росло вплоть до 1910 года, когда оно достигло 22 процентов.

Вооруженные силы Австро-Венгрии были предназначены не для ведения крупной войны, а для поддержания хрупкого баланса между основными компонентами империи. По размеру оборонного бюджета и проценту населения, ежегодно призываемого на военную службу, австро-венгерские войска отставали от основных европейских держав. В 1914 году армия насчитывала меньше пехотных батальонов, чем в 1866 году. Были проведены отдельные реформы для улучшения состояния солдат и образования офицеров. Но единого командования или концентрации власти в Военном министерстве, как это было в реформированной русской армии, не было. Франц Иосиф, который считал себя военным до 1859 года, пока не проявились его недостатки, играл роль арбитра между фракциями и соперничающими ведомствами, что привело к катастрофическим результатам в Первой мировой войне. К этому времени верховное командование находилось в руках Конрада фон Хётцендорфа, талантливого, модернизирующего начальника штаба, который был привержен идее превентивной войны, но пессимистично оценивал шансы монархии выжить в ней. Корпус офицеров был социально изолирован от рядового и гражданского населения; во-первых, присягой императору и прямым подчинением ему, а во-вторых, как это ни парадоксально, культивированием формы престижа, основанной на артистическом, кастовом, социальном различии между недворянами и остальным обществом, а не на наследственных привилегиях, которые порождали естественное благородство (noblesse oblige). В результате получилась "бюрократическая армия", плохо приспособленная для ведения боевых действий в эпоху национализма.

Показатели армии в Первой мировой войне, казалось бы, должны были опровергнуть столь пессимистичный вывод. За исключением нескольких преувеличенных случаев мятежа или дезертирства, армия сохранила свою сплоченность.