The Телки. Повесть о ненастоящей любви

– Ну… потому что… мне, типа, еще никто не предлагал жить вместе. Я уже даже и не помню, как это…

Сам в это время думаю о том, что совместное проживание с Решетниковой в моем ежедневнике не записано не то что на сегодня – на весь текущий год!

– …было бы здорово попробовать…

– А что тут пробовать? Давай сразу после этих выходных, а?

– После выходных?

…В крайнем случае, можно будет врать ей, что остаюсь раз в неделю у родителей. Или два. Ну, это если отмазаться не получится.

– Давай после выходных, мне нравится эта идея!

Мы снова целуемся. У меня во рту горчит. Наверное, от кофе. Играет Bryan Ferry – «Will you love me tomorrow».

– Я тебя люблю, – говорит Рита.

– Я тебя обожаю, – отвечаю я.

Повисает пауза. Не спорю, мне всегда по кайфу, когда девушка берет инициативу в свои руки. Но на совместное проживание это не распространяется. Я театрально смотрю на время на своем мобильном:

– Слушай, десять минут четвертого, мне же нужно с этими упырями встречаться!

– А я поехала в офис… Я забыла, мне документы нужно взять. Увидимся вечером?

– Я тебе позвоню после последней встречи, окей?

– Супер! Слушай, Андрюш, я забыла спросить, не хочешь слетать отдохнуть на недельку? Перед открытием своего клуба, – говорит она, роясь в сумочке. – У меня подруга с любимым во Франции. Где-то под Монопелье сняли виллу. Приглашает нас, ты как?

– Где-то где? – переспрашиваю я.

– Под Монопелье, во Франции, – повторяет Рита. В ее глазах легкий испуг. Чего испугалась, она и сама не знает, вероятно, моя интонация навела ее на мысль о том, что сказано что-то не-то или не так.

– А… понятно! – Я сглатываю, чтобы не делать ей замечания и не затягивать времени до ее исчезновения. – Понятно. Надо подумать, – я ерошу рукой волосы. – Запара страшная, сама понимаешь…

– Давай вечером обсудим? Или после выходных, окей?

– Окей!

– Ты мне вечером скажешь насчет десятки? Или завтра?

– Окей! – снова говорю я на автомате, потом, врубившись, что она имела в виду, говорю:– Я тебе привезу завтра после обеда. Или ближе к вечеру.

Когда она уходит, я перехожу в дальний конец зала.

Исаев сидит за небольшим столиком и пьет зеленый чай. На столе стоит коричневая барсетка. Типичный русский турист в Турции. Он, наверное, еще и на «Гелендвагене» ездит, лошина. Периодически он отирает пот со лба и пухлых, слегка розовых щек. За его спиной – ложа в восточном стиле, с напольным топчаном, затянутая шторой. За шторой очертания лежащего человека.

– Здрасте, Борис Анатольевич, – почему-то мне хочется назвать его Антальевичем по аналогии с русским народным курортом.

– Здарова. – Он отхлебывает чай. – Ну, ложись, рассказывай, как жизнь.

– Регулярно. – Я сажусь за стол и понимаю, что мне предстоит, возможно, самая нудная беседа в моей жизни. Правильно, нельзя идти на поводу у временных финансовых затруднений.

– Рейтинг видели?

– Вот ты шустрый какой. Я думал, посидим, поговорим о жизни, о любви, а ты сразу к делам. Это девушка твоя была?

– Ага, – отвечаю я, но сам отчего-то отрицательно мотаю головой.

– Это хорошо. Читал я твой рейтинг. Вместе с партнером читал, да, Петь?

– Ага, – слышится голос из-за шторы. Интересно, почему партнер не может сесть за стол, он чего, переутомился? Или это партнер-невидимка?

– Я вот хотел узнать, почему наше кафе на девятом месте? – Он открывает крышку стоящего перед ним чайника и зовет официантку: – Маш, иди сюда!

– Да, Борис Анатольевич, – подходит Маша, лет девятнадцати, с бледным лицом.

– Я просил две минуты назад кипятку плеснуть, вы чо тут все, опухли от жары? – говорит он, грозно надувая щеки, но выглядит все это очень комично.

– Извините, Борис Анатольевич, сейчас принесу.

Маша уходит.

– Вот и приходится сидеть здесь целыми днями, контролировать. А ведь у меня еще куча бизнесов! Ничего без меня не делают. Да, Петь?

– Угу, – опять отзывается голос.

– Таков ресторанный бизнес, – сухо резюмирую я.

– Так все же почему на девятом-то? – Исаев снова сводит брови к переносице.

– Понимаете, Борис Анатольевич, в рейтинг «Одиозного журнала» нельзя сразу попасть в пятерку. Там в основном уже известные рестораны, а только что открывшиеся вообще не имеют шансов. Хорошо еще сумел втиснуть на девятое, а не на десятое. У меня на оба места вот такая очередь, – я развожу руки в стороны.

– Да? А на шестое или седьмое? Я бы доплатил…

– Это места для ресторанов Новикова или Делоса, или «Ресторанного треста». У нас с ними совместные проекты. Интересы собственников, вы же понимаете, – я закуриваю.

– А это… с собственниками твоими можно познакомиться? Сюда их пригласить, к примеру? – Исаев постукивает пальцами по столу и внимательно смотрит на меня.

– Боюсь, что нет. Одни в Лондоне, другие в… ну, сами понимаете где… Русские старатели, одним словом.

– Где? – непонимающе хлопает глазами Исаев. – А в Лондоне кто? Абрамович?

– Там, Борис Анатольевич, там, – поднимаю я палец к потолку. – А вы знакомы с Романом Аркадьевичем?

– С кем? – Исаев продолжает одупляться. Я давно заметил, что упоминание Кремля и Абрамовича вместе оказывает на лохов убийственное воздействие.

– Ну, вы тут Абрамовича помянули…