The ТЁЛКИ два года спустя, или Videoты

– Тогда я забираю деньги.

– «Жан-Жак», «Кофемания», «Маяк» в конце концов!

– Я уже запуталась, кто здесь ведущий?

– Как хочешь. – Я делаю шаг вперед и беру ее за руку.

– Не дай тебе бог назвать меня зайкой! – Она выдергивает руку.

Откуда это? Слышала, как я разговаривал со школьницами? Это слово проскользнуло в начале? Навела обо мне справки? Последнее обнадеживает, ровно настолько, чтобы успеть впасть в паранойю.

– Я таких слов даже не знаю, – получается неуверенно.

– Звучит нетвердо. – Она берет сумку, журнал и начинает движение к двери.

– Наташ, послушай! – Я забегаю вперед. – Через четыре часа мне нужно быть в Питере. Самолет в три. Завтра – кофе, обед, ужин, завтрак?

– Я подумаю. – Она делает еще один шаг к двери.

– Когда тебе можно позвонить?

– Ты знаешь мой номер?

– Кажется да. – Я спиной открываю дверь.

– Кажется?

– Уверен! – Не оборачиваясь, делаю шаг назад, в открытую дверь, задеваю ногой за что-то металлическое. Грохот перевернутой посуды, моя нога едет по полу, пытаюсь схватиться за дверной косяк, но не успеваю и плюхаюсь на задницу.

– Хороший финал! – Она не удерживается, подносит журнал к лицу и начинает заразительно хохотать. Я ощущаю задом холод школьного линолеума. Верчу головой по сторонам, вижу перевернутое ведро, разлитую по полу воду, рядом швабру с тряпкой и тоже начинаю смеяться.

– Вам, мужчина, так эти сандалии идут! И ведро!

Я смотрю на нее снизу вверх. Очень стройные ноги. Юбка задирается чуть больше, чем положено, когда она приседает. У меня пересыхает во рту. Я протягиваю руку, беру ведро и надеваю на голову.

– Я похож на магистра Тевтонского ордена?

– Ты похож на идиота. Сними немедленно, сейчас нянечка придет!

– Не сниму!

– Что это еще за идиотство? – звучит сзади.

– Я поскользнулся и упал... – реагирую на твердую поступь уборщицы. – Помогите, пожалуйста!

– Он правда упал. – Наташа старается говорить серьезно, но у нее плохо получается.

– А кто это? – грозно спрашивает уборщица.

– Ведущий, с телевидения. – Опять взрыв хохота.

– Ой, вы извините, я думала, в кабинетах нет никого! – Шаги уборщицы ускоряются, я снимаю ведро с головы.

– У вас тут не пол, а каток! Представляете, попал головой в ведро!

– Давайте я вам подняться помогу! – мельтешит уборщица.

– Спасибо, я сам. – Я опираюсь руками о пол и резко встаю. – Вот попал так попал! Правда, Наталья Александровна?

– Не то слово! – Она снова надевает серьезное лицо.

– Я тут уберу сейчас. – Уборщица сгребает швабру, ведро и подтирает пол.

– Завтра в обед? – шепчу я на ухо Наташе. – Или вечером?

– Я подумаю, – тихо говорит она.

– У меня, кажется, давление повысилось. – Я пытаюсь обнять ее за талию.

– Это от перепада высот. – Она отстраняется. – Мне к завучу нужно.

– Каких высот? Я еще не забрался. Утром, да? – продолжаю шептать я, но она уже идет по коридору, а я семеню следом, смотрю на часы и понимаю, что опаздываю на самолет. Но ее походка слишком плавная, а линия бедра такая, что, кажется, опаздывать уже просто некуда.

– Увидимся! – бросает она, открывая дверь завуча.

– Это лучшее слово, которое я слышал за последние полтора года, – говорю я.

– Все может быть. – Она улыбается и скрывается за дверью. – Лицемер!

– Это не совсем соответствует действительности, – говорю я уже закрытой двери.

Стою в проходе самолета, наблюдаю за тем, как Олег и Женя складывают свои сумки в багажные ящики над головами и осматриваются, выбирая места. Будто они чем-то отличаются. Народу в бизнес-классе мало, тем не менее ребята садятся за Дашей. Женя достает из кармана пакет с солеными орешками и кладет его на столик, разделяющий сиденья. Олег поправляет наушники, улыбается кому-то и откидывается на спинку.

На сиденье рядом с Дашей лежит ее сумка, я подхожу ближе и вопросительно смотрю на нее.

– Интересно, будет ли хоть одно событие, на которое ты не опоздаешь? – укоризненно интересуется Даша, перемещая сумку с сиденья себе под ноги.

– Да, – сухо говорю я, снимая куртку.

– Какое, интересно? Твоя собственная свадьба?

– Нет.

– А какое?

В салоне прохладно. Вспоминаю, что на ногах сандалии. Снова надеваю куртку, верчу головой в поисках стюардессы.

– Какое?

– Что? – К этому моменту мысль о сандалиях вытесняет все остальные, и я успеваю забыть о Дашином вопросе.

– Какое событие должно...

– Собственные похороны. Точно в пробке не задержусь. Дай мне сесть... пожалуйста.

– Дурак! – кривится она.

«Дамы и господа! Компания “Аэрофлот” приветствует вас на борту...» – зашипело из динамика. Я высвобождаю ступни из сандалий и потираю одну о другую, боковым зрением отмечаю, что Даша пялится на мои ноги.

– Да, я из солярия, – говорю я, не дожидаясь вопроса.

– Другого времени на солярий, ты, конечно, не нашел?

– Дашенька, ты похожа на мою бывшую жену.

– Ты был женат? – В ее глазах сквозит тревога.

– Нет, не был. Но так вести себя могла бы только моя бывшая жена!

– Ты телефон отключил? – озабоченно спрашивает Даша, переводя тему разговора.

– Да, еще в солярии.

– Нет, правда?

– Да, – кивнул я. – А от этого что-то зависит?

– В каком смысле?

– «Мы плохо кончим все, какая разница, с кем!» – напеваю я в ответ.